Я уговорю вас влюбиться в это море.

Случайная и нереально хорошая для декабря погода позволили совершить вылазку под обрывы в Семибалках.

А до этого были шторма и нагон воды. Поэтому сегодня песок оказался промыт, а пляжи выглядели так, как только на свет народились.

Только цепочки собачьих, лисьих и шакальих следов чертили песчаное пространство.

И обрывы обновились, обрушив под напором воды очередные массы глины.

Свежие обвалы глины были всюду. И всюду были видны обнажившиеся древние пласты, слагающие берега Меотиды.

Я о возрасте и составе этих слоёв писал в заметке

Как рождалась Меотида

Повторяться не буду.

Но эти обрывы продолжают впечатлять и будут впечатлять даже в тысячный раз.

На этом фото на кромке обрыва удачно оказался человек. Его фигура подчеркнула масштаб пейзажа.

А море было тихим, каким оно бывает несколько дней в году.

И в отсутствии восточного ветра вода, как обычно, откатилась от берегов. Оставив ледяную метку в том месте, где её застал мороз.

Осенний прозрачный воздух переносил горизонты в далёкую даль.

Обрыв у Павло-Очаковской косы.

Чумбур-коса чертила линию горизонта.

Эту азовскую красавицу-косу я не устану фотографировать.

Она украшение Меотиды.

И многолика. Здесь она – пароход.

Я шел по берегу, то обходя свежие обвалы глины.

То выходя на чистый, как первый снег, песок.

То подходя к обрывам, то шлепая по кромке воды.

Обрушение глины в разных местах происходит по-разному. В этом месте еще вчера дерево росло ветвями вверх, а сегодня оно уже «растёт» ветвями вниз.

А бывает, что ломти глины спускаются вниз, как на фуникулёре.

И деревья с вершин обрывов доезжают до самой воды.

Как будто нарезается пирог.

А вот обвал глины обнажил интересное место.

В толщу берега была запущена хозяйственная яма. Так или почти так говорят археологи. Яму выдаёт более темный, чем глина, грунт. Над ямой виден след от кострища. Причём кострища многолетнего. Возможно, здесь отжигали известь, или обжигали кирпич, или коптили рыбу.
А сверху кострища свалка 20-го века.
Из толщи жженой породы, оставшейся от кострища, мне улыбается местный дух.

Определить на расстоянии возраст ямы совершенно невозможно. Это могло быть и античное время, а мог быть и 19-й век.

Находок в этом месте под обрывом много, но они мало о чём говорят.

Но одна находка меня порадовала. С виду обыкновенное блюдце. Удивительно, что целое.

И на дне стоит клеймо в виде шахтёрской лампы. Надо будет поискать смысл. Чай в шахте наливали?

Эта окаменелая суставная кость принадлежала какому-то древнему, крупному четвероногому. Может быть, оленю.

А эту барышню я назвал Фрося Меотийская.

Этот обитатель показался мне живым, только чуть застывшим от холода. Пытался его отогреть. Но нет.

Призрак.

А это синяя глина. Её за деньги покупают в косметических целях. Кому нужно, пишите, я покажу где.

Там и сям обвалившаяся глина обнажает пласты пород, лежащие под ней.

Как правило, это песок.

Он бывает очень разным. Но глина над ним - это уже обрушившаяся глина.

А если вы хотите понять строение этого берега, то надо смотреть выше, на срез обрыва.

В этой заметке я описал строение меотийского берега.

Длинный рассказ про длинный закат на «VI-й маргаритовской» террасе.

Обрушающийся берег обнажает следы совсем недавнего прошлого. Вот сгнивший и невидимый ранее с поверхности столб и фундамент.

Эти развалины на берегу я узнал.

Кажется, совсем недавно мы бродили по ним с местным жителем, краеведом и общественным деятелем Петром Севостьяновичем Косовым. А прошло уже четыре года.

Когда-то здесь было хозяйство, но наступившее море согнало людей.

Описывал в этой заметке.

Малая Атлантида Меотиды

Иду по песку, промытому, свеженамытому, нанесённому и смытому.

И поэтому берег имеет такой удивительный рисунок.

Вот очень мелкие камушки создали «очаги сопротивления» ветру. И вокруг каждого образовался микроскопический холмик. Чудно. Надо будет поинтересоваться, кто мог приклеить эти камушки. Какой червь или насекомое.

А вот остатки старого столба. Ветер, песок и вода так отшлифовали дерево, что превратили его в произведение художественного промысла.

Переменная облачность.

Где ещё на Земле есть такое? Медная скала над серебряным пляжем у золотого моря.

Если подходить к красоте с рулеткой, то обрывы в Семибалках не самые высокие. Напротив через залив, У Боцманово, обрывы выше. Не на много, но выше. Но там берег извилистый и нет такой широты обзора, как в Семибалках.

Здесь же место уникальное, вид от Павло-Очаковской до Чумбур косы.

Такая же история у Камышеватской, на главной акватории моря. Там обрывы выше. Но там они дугой вдаются в море, и с одной точки видна только малая часть.

А здесь берег охватывает тебя и держит, как в фокусе гигантской линзы.

Тяжелая, мокрая, постоянно сползающая и обрушающаяся под своим весом глина.

И простор, которым нельзя надышаться.