Все знали, что письма просматриваются. Поэтому крамолы не позволяли. Письмо выглядит вполне обычным, «домашним», оптимистичным, без признаков пораженчества, паникёрства или антисоветчины. Не думаю, что утраченные слова были специально кем-то вымараны.
Военные цензоры искали еще и «разглашение». Отец рассказывал мне эпизод из своей военной жизни. После Победы в 1945 году его оставили дослуживать в оккупированной Германии. Он не мог напрямую сообщить родным в письме место службы. Поэтому он в письме попросил их сохранить это письмо пока не получат следующее. В следующем письме он написал, что из первых букв первых слов первых предложений предыдущего письма они могут составить название населённого пункта, в котором находится его воинская часть – город Росток. Такие ребусы были возможны, но было уже послевоенное время.
Все знали, что письма просматриваются. Поэтому крамолы не позволяли. Письмо выглядит вполне обычным, «домашним», оптимистичным, без признаков пораженчества, паникёрства или антисоветчины. Не думаю, что утраченные слова были специально кем-то вымараны.
Военные цензоры искали еще и «разглашение». Отец рассказывал мне эпизод из своей военной жизни. После Победы в 1945 году его оставили дослуживать в оккупированной Германии. Он не мог напрямую сообщить родным в письме место службы. Поэтому он в письме попросил их сохранить это письмо пока не получат следующее. В следующем письме он написал, что из первых букв первых слов первых предложений предыдущего письма они могут составить название населённого пункта, в котором находится его воинская часть – город Росток. Такие ребусы были возможны, но было уже послевоенное время.