Вся жизнь - ШКОЛА. Часть 3: Война

Ростов- ворота на Кавказ!
Ростов - судьба моя живая!
Еще припомню я не раз,
Твою заставу проезжая,
Год возвращенья - трудный год...

Образцова Наталья Владимировна, 1965г.

Начало Великой Отечественно войны стало для семьи Карсаевских - Бершадских, как гром среди ясного неба, как и для всех граждан СССР, не искушенных в тайнах разворачивающихся военно-политических событий и официальной, идеологизированной информации, где простым людям лишнего знать не полагалось.

Хотя и с большими потерями, но уже к концу 1941 года фашистско-немецким войскам, удалось довольно глубоко продвинуться на южном направлении. Немецкие войска группы армий «Юг» в октябре нанесли поражение войскам Южного фронта Красной Армии и заняли большую часть Донбасса, а затем предприняли попытку глубоким обходом занять Ростов-на-Дону, и тем самым открыть себе путь на Сталинград и на Кавказ.

В первый раз немцы вошли в город 21 ноября 1941 года, но уже 29 ноября 1941 года были выбиты. Советское командование Юго-Западного направления под руководством маршала Семёна Константиновича Тимошенко разработало и осуществило Ростовскую наступательную операцию Южного фронта. В рамках данной операции были проведены Большекрепинская наступательная операция (17-23 ноября) и наступательная операция по освобождению Ростова (27 ноября-2 декабря). Ростовская наступательная операция стала первым масштабным успехом Советских войск в зимнюю кампанию 1941-42 гг. Вместе с контрнаступлением под Москвой Ростовская операция окончательно похоронила план «Барбаросса».

Ростов не был захвачен полностью. Нахичевань фашистам так и не удалось полностью захватить. Стратегические учреждения были эвакуированы, но планомерной эвакуации не предполагалось - Ростов сдавать не собирались. Однако, когда стало понятно, что боёв за город не избежать началась срочная эвакуация. Школы прекратили свою работу, в них размещали войска, некоторые переоборудовали и госпиталя. Из дневника Карсаевского М.Ф.:

Впервые семья Карсаевских - Бершадских расстаётся на длительный срок и срок этот никому неизвестен. Александр Соломонович уезжает из Ростова 12 октября 1941, чуть позже Наталья Михайловна с сыном Виктором эвакуируются в Карачаево-Черкессию, в Теберду. По всей видимости у Михаила Фёдоровича остались старые друзья и знакомые на Северном Кавказе, которые могли бы их приютить. Из дневника Карсаевского М.Ф.: "…Я никогда не целовал Витюшу в губы и вот, когда я при последнем отъезде их в Теберду темноте целовал его личико, когда он наклонился ко мне из вагона, я почувствовал его тёплые губки, которые он намеренно мне подставил. Милый мой, дорогой мой!".

Александр Соломонович и Наталья Михайловна на время расстаются. Поначалу Бершадский направлен на организацию учебного процесса в одну из школ Карачаево-Черкессии. Куда именно неясно. Затем его призывают ряды Красной Армии, но уже через несколько дней отзывают и опять направляют преподавать. Наталья Михайловна с сыном перебираются в окрестности г.Микоян-Шахар. Из дневника Карсаевского М.Ф.: "…Получил письма от Наташи от 31/I (переезжают в деревню около Микоян-Шахар)". Только к лету 1942 семья воссоединяется.

Сам Михаил Фёдорович с супругой остаётся в Ростове-на-Дону. Сын Леонид с остатками театра Советской Армии играют концерты и спектакли в воинских частях в составе передвижной театральной бригады. Основным местом их дислокации становится драматический театр в г.Сальск.Из дневника Карсаевского М.Ф.:

статья в газете "Сальский большевик", 1942г.

газета "Сальский большевик" №77 от 31 марта 1942г.

статья в газете "Сальский большевик" №77 от 31 марта 1942г.

газета "Сальский большевик" №137 от 10 июня 1942г.

статья в газете "Сальский большевик" №137 от 10 июня 1942г.

Сейчас, с расстояния прошедших лет, информационной доступности и современных технологий кажется наивным представления о происходящих событиях людей того времени. Читая записи в дневнике Михаила Фёдоровича, в начале, ещё чувствуется уверенность в самом скором разгроме врага, его наивная вера в скорую помощи западных "союзников", открытие второго фронта. Нам сложно понять, но в то время единственным источником информации были только радио и газеты с их официальной трактовкой и выверенной подачей, а еще слухи. Миллионы людей потеряли свой дом и кров, оказались без работы и средств. Не было тогда еще Интернета, банковских карт и платежных систем. Наталья Михайловна оказалась одна с 10-летним сыном без средств к существованию. Из дневника Карсаевского М.Ф.: "…Письмо от Наташи от 10/V. Делает головки, раскрашивает и продают по 4р. (Витюша)".

И у самого Михаила Фёдоровича возникают проблемы, откуда их и не ждали. В полной рост, встал вопрос отсутствия собственного жилья, вопрос, который в последствии еще не раз будет возникать на семейном пути. Так как в помещениях учебных заведений стали размещаться войска, а семья Карсаевских проживала в хозяйственных помещениях школы, то их просто попросили "очистить помещение". Из дневника Карсаевского М.Ф.:

После того как Ростов-на-Дону был освобождён в первый раз, город немного ожил, появилась какая-то надежда на лучшее. Из дневника Карсаевского М.Ф.:

Михаил Фёдорович много читает и, даже, в эти тяжелые дни постоянно покупает книги. Ходить на занятия приходится пешком. Из дневника Карсаевского М.Ф.:

Дочь постоянно уговаривает родителей переезжать к ней или ехать на Урал в Талицу (в Талице, вероятно, жила сестра Александры Александровны - Сарра). Из дневника Карсаевского М.Ф.:

Удивительно, но несмотря на происходящие события, до последнего рассматривается вариант возвращения Бершадского и Натальи Михайловны, ну, если не в Ростов, то хотя бы в Сальск. Из дневника Карсаевского М.Ф.:

Уже в начале июля ситуация начинает стремительно ухудшаться. Михаил Фёдорович с супругой перебираются в предместье Ростова. Из дневника Карсаевского М.Ф.:

В конце июля Михаил Фёдорович и Александра Александровна перебираются в Сальск к сыну Леониду, а уже 31 июля в Сальск входят фашисты. Леонид и его невеста Раиса Шлыкова не успевают эвакуироваться и тоже остаются в Сальске. Из дневника Карсаевского М.Ф.:

Ниже представлены сохранившиеся страницы первой части дневника Карсаевского Михаила Фёдоровича за 1942 год.

первая часть дневника Карсаевского Михаила Фёдоровича, 1942 год

После долгой расшифровки дневника получилось вот так. Красным цветом выделены места, которые вызывают сомнение или не получается понять. Возможно, старожилы Ростова-на-Дону смогут идентифицировать географические названия, а может и фамилии упоминаемых персон.

Всем, кто предложит свои правки - буду весьма признателен.

Во второй части дневника большую часть занимают личные переживания Михаила Федоровича по поводу судьбы дочери, внука и зятя, поэтому привожу только выдержки, но сокращения минимальны.

2/I-1942 (Ростов): "Начал работать в школе №10."

2/II-1942 (Ростов): "Школа (здание) №10 – занята воинскими частями.

В газете речь Черчилля 27/I в парламенте (указывает на значение Кавказа, а потому и Ростова в общем ходе войны) (см. вырезку газеты). Прения в парламенте – выражено доверие Черчиллю.

В газетах о работе правительственной комиссии в США по расследованию о нападении японцев на Перл-Харбор (Гавайи). Критикуется беспечность местных военных властей, повлекшая к большим потерям (мне нравится открытая жёсткая критика во время войны – не замалчивание промахов и широкая гласность).

Из Еревана. Бурщик на аллавердинских рудниках Николай Феофанов выполнил дневной план с превышением на 4410% (работа 44 человек – заработал за день 3733 р.) Озаглавлен э/ц в газете "Известия" Блестящий рекорд (№ от 4/II-42г.) Как же там поставлено дело если можно так перевыполнить?

Рабочий Кафанц Арам Мартиросян добыл руды за смену 4278 тоны – перевыполнение дневной нормы 5115% ("Молот" 10/II-42г. №34) Сообщение информбюро."

24/VIII-1942 (Сальск): "Всё последнее время стоит ясная, жаркая, хорошая погода. Прекрасное начало осени. В Ростове такие дни мы ходили с Витенькой за город. Какие хорошие прогулки. Какое удовольствие было с ним гулять. Как сейчас смотрю на его подвижную фигурку, слышу его серебристый голосок и смотрю на его ясные, ласковые, хорошие глазки и на всего его оживлённого, пытливого ласкового. Часто (и он это любил) ходили рука в руку – ощущаю эту милую рученьку. Золото моё, где ты мой любимый ненаглядный? Будет ли тот счастливый день, когда я увижу опять тебя, моего дорогого, мою Наташечку, мою милую умницу, мою любовь?"

24/VIII-1942 (Сальск): "К вечеру прочел у Пушкина "Не пой, красавица, не пой" ("Не пой, красавица, при мне…") и мотив Рахманинова и пение этого романса Шурой. Шура, тоже, где он? Как разбито всё. Как хотел бы повидать его. Ему так хотелось, чтобы все вместе за столом встречали праздник, сидели бы вместе в столовой (что бы всё повторилось). Милый Шура, где он?"

2/IX-1942 (Сальск): "Сырой осенний день. Непрерывная мысль о Наташе и Витюше. Что с ними? Сегодня пересматривал вещи – остались продукты от нее. Как она заботилась, чтобы не взять себе лишнее и многое не брала нужное, чтобы мы были сыты..."

4/IX-1942 (Сальск): "Закончил читать "Фауста" 2 ч. Зачем мне это? Читаю, чтобы рассеивать свое внимание. Не нужно мне это. Намеренно не беру ничего для коллекции в степи. Зачем это без Вити?..."

5/IX-1942 (Сальск): "Вчера вечером Лёня и Раиса делали вечером пирожные "Наполеон". Это их оживляло, скрашивает жизнь людям. Еще более в это время тяжелы думы о моих милых. Витюшка бы помогал, пробовал, щебетал. А сейчас - где он? Что с ним? Берет иногда тяжелый ужас от дум...

...Скорее надо ехать в Ростов, чтобы хоть может быть что-то узнать и сообщить свой адрес. "

6/IX-1942 (Сальск): "Были с Лёней на селе. Меняли на гариевку (?) вещи. Замечательная осенняя природа и дорога в степи. Пыли нет, воздух чистый. Хотя бы знать где они и где Витенька. Часто слышу его голосок: "Д-е-е-д, д-е-е-д! Милый мой, солнышко мое. Когда я увижу тебя и увижу ли, мой родной, мой милый? Наташечка, как я хотел бы быть с тобой. Ведь ты сейчас одна без всякой опоры, что ты терпишь..."

8/IX-1942 (Сальск): "Наташечкины именины. Как ей, наверное, было тяжело в этот день одной, вдвоем с Витюшенькой. Какое жуткое состояние быть вдали от нее..."

10/IX-1942 (Сальск): "Ничего не сделано, чтобы найти Наташу и Витюшу. Вот, может быть немного двинется дело с моей поездкой в Ростов и то это едва ли..."

15/IX-1942 (Ростов): "Могила опустошённой жизни, опустошённой души. На каждом шагу воспоминания моих прогулок с Витей, его игры, беготня, милые шалости. Квартира занята и сверху выброшены на двор его ёлочный домик, лыжи и многое другое. Разорено родное гнездо, где мирно жили, где рос Витюша, где никогда не думали о таком конце. Ужас какой-то и кошмар. Везде воспоминания и на улице, и на Дону, и за Доном – везде, везде. Когда увидимся, где и увидимся ли? Тяжёлый камень лежит на душе. Все безрадостно, беспросветно и тяжело. Какие они несут страдания, какие несли? И что, что, что с ними?"

18/X-1942 (Сальск): "Из книги Никлауса Вирта "Закономерность"

"…Города наши родные, улицы тихие! Память о вас мы всегда храним в своем сердце. Сладкая тоска порою охватывает нас, и мы спешим в родные места и узнаем и не узнаем их. С сердечным волнением бродим мы по безмятежным переулкам и заглядываем в знакомые дворы. Нас никто не знает здесь, и никого нет здесь из тех, кого мы любили, с кем играли и лазили по чужим садам. Нет и тех, кого целовали мы и кому клялись в вечной любви. Где они, кого любят? Мы отыскиваем нам лишь одним известные скамейки у ворот и сидим на них и вспоминаем былое: милые лица, теплые губы, нежный шепот, заветные мечты…

Вздохнув, мы встаем и медленно проходим мимо низеньких, теплых домов, мимо тихих дворов с акациями и сиренью, мимо серых заборов и калиток, мимо нахохлившихся берез. Здесь мчалась юность наша, прекрасная, как первые весенние цветы…"

Как это хорошо написано, но у меня нет уже ни воспоминаний юности и ничего другого только то, что связано с моим ненаглядным дорогим Витюшей и Наташенькой. Каждое место в Ростове и его окрестностей мне дают воспоминания о прогулках с ним и я вижу его и слышу его милое лепетание. Где ты мой мальчик? Что с тобой? И где ты любовь моя Наташенька моя? Я никогда не целовал Витюшу в губы и вот, когда я при последнем отъезде их в Теберду темноте целовал его личико, когда он наклонился ко мне из вагона. Я почувствовал его тёплые губки, которые он намеренно мне подставил. Милый мой, дорогой мой!"

28/XII-1941 (Сальск): "Вспоминаю день рождения Витюши и всю его детскую жизнь. Увидел я его уже убранного завёрнутого в пеленки и сидящего на подушке. С первого момента он стал для меня таким дорогим, любимым и это чувство к нему никогда ни на один момент во мне не уменьшалось. Вероятно, это уже животное чувство. Вспоминаю его стоящим в его кроватке и прыгающим в ней. Рученьки держатся за перекладину сетки и сам улыбается. Есть такой фотографический снимок с нею – там он очень похож. Или ещё - он одет в свою кроликовую шубку с меховым капюшоном, и мы идем с ним за руку по берегу Дона. Зимой. Спрашиваешь его: холодно ли ему и всегда ответ – нет.
Утром прибегает к постели и кричит: "Ди, ди" и тянет рученьки – так он выговаривал слово дед. Залезет на постель и лазит по подушке, чтобы за захватить и отвинтить ручкою никелевые шарики на кровати.
Летом с ним же маленьким, сначала в городском саду, куда его возили на колясочке, спал на прогулке с бабушкой. Прогулки его с бабушкой в цветник, куда зайдешь и смотришь на его милую беготню и игры. В Андреевской роще, куда мы с ним ездили с малых его лет, то ещё совсем малышом, то с Колей Ведерниковым в играх в "следопыта", то собирающим цветы в букетик или насекомых ??? в пробирку.
Опять зима – он побольше – прогулки по льду Дона и через мост на ковш – смотреть как ловят рыбу через лёд в проруби, то на обезьяньей выставке, смеётся над фокусами обезьян, а утром в течении ряда лет игра в придвинутой его кроватки в "обезьянью выставку", то он учит с матерью или с бабушкой стихи, слушает рассказы и все по утрам залезши ко мне на кровать повторяет наизусть и "Телефон", "Пожарные", "Рано-рано. Два барана. Застучали в ворота", "Робен Бобен" и сколько других и все наизусть, поглощала и запоминала его золотая головка. А прогулки в зоопарк несколько лет подряд, то со мной, иногда ездили с нами отец с матерью, то с Колей. Там и "Тюлень Петя", катание на осликах, обезьяны, слон, тигры, - как он всему радовался, как бегал, сколько стоял у птиц, кормил их, кормил оленей, страусов. Незабываемое время, милый, дорогой, ласковый, всегда и постоянно ласковый мой мальчик. Езда в КомВУЗ школу. Речной трамвай, переезд на катере (Катре), Заречный, Яхт клуб, Аксай. Пешеходные прогулки через балку в Кизитеринку, прогулки по балке у ручья, на Сельмаш, на опытные поля, сельмашевская роща, детская железная дорога, ловля бабочек и кузнечиков всяких на "левбердоне" к озеру в Заречный (поймал уток).
Поездки в ботанический сад и с ним один раз была Наташечка, экскурсии туда же с учениками, ловля рыбы, ящериц и его любимое занятие - ловля лягушек и ящериц, возня с ними дома, приготовление всякого рода коллекций. Каждая прогулка целый рассказ, полный его жизнерадостности, подвижности, любознательности и хорошего любопытства, беготни, смеха, такого хорошего смеха, иногда моих выговоров. "Дедушка, ты что такой, ты как будто сердишься. Дед!" Милый мой без??? дружек, милый Витюша. Куда всё это делалось? Я стал стар, слёзы душат меня от всех этих воспоминаний."

31/XII-1942 (Сальск): "Вечер перед новым годом. Раиса вымыла полы. Сейчас Лёня сидит позади меня на диване с бабушкой. Бабушка плачет. Всю Наташенькину жизнь с её рождения встречали новый год вместе, а потом и с Витюшей. Вот, второй год без них, а раньше всегда в этот день у Витюши ёлка. Сколько весёлой возни, игр, стихов, беготни, шалостей. Здесь Наташечка и Шура. И вот теперь ничего этого нет. Лёня с нами – это хорошо, но Наташечка его и он её заменить не могут! Где они сейчас наши любимые, наши золотые...

...Cамое тяжелое – это ваше отсутствие и неизвестность. Бабушка плачет о вас, о Наташечки, о своём Витерочке. Она как-то говорила, что раскладывала изредка пасьянс ещё в Ростове на квартире у Гарина, не могла продолжить, постоянно вспоминала Витюшечку, который ей всегда помогал раньше его раскладывать: "Вот, не послушалась меня, бабушка, он и не вышел."

Что бы они или я не делали, нельзя не вспомнить Витюшечку, всегда такого подвижного и ласкового-ласкового. Иным я его ни при каких обстоятельствах не помню. И, вот, теперь без них целый год, проклятый год, самый ужасный из всей жизни. Остаётся считаное время жить и всего осталось этой жизни – без тех, кого любишь больше всего, без тех, которые и составляют жизнь...

Вот, сейчас скоро наступит Новый год, и мы с бабушкой одни. Лёня, он такой хороший, милый, но ведь около нас нет вас, наших дорогих. Никакие слова не могут выразить этого горя...

...Если мы встретим вас невредимыми, выше радости нет и не может быть. Если вы погибли – нам делать на земле больше нечего.

Год 1942 прошёл, пусть он будет проклят во веки веков."

Февраль 1943 (Сальск): "Прошёл целый месяц. Сколько неописуемых событий. Приход Советских войск и уход немцев. Так надоел мне немецкий военный сапог. Ни одной минуты я не чувствовал себя свободным. Неметчина (?) давила меня. Теперь надо узнавать о Наташечки и Витюше. Какая радость у меня за них, если, конечно, у них до сих пор было благополучно. Милые мои, скорее бы узнать о вас, скорее бы видеть вас. Жаль, что нет Лёни. Куда они запропастились?"

Повторное освобождение Ростова началось с перехода войск Южного фронта при содействии Закавказского фронта в наступление 1 января 1943 года.

За две недели боев советские войска смогли пробиться к Манычскому бассейну, еще через неделю — выйти на берега Северского Донца и Дона.

Штурм города начался 8 февраля 1943 года в 01:30 ночи стрелковыми батальонами 159-й бригады с противоположной стороны реки Дон, которая была покрыта льдом. Красноармейцы смогли захватить участок в районе Привокзальной площади, оттуда развили наступление для захвата железнодорожной станции Ростова-на-Дону. Началась героическая оборона ростовского вокзала, продолжавшаяся шесть дней. Противник не смог воспользоваться железной дорогой ни для подвоза резервов, ни для эвакуации.

Одновременно начался штурм с юга восточных районов Ростова — Нахичевани. 152-я отдельная стрелковая бригада наступала через Зеленый остров. Один батальон бригады сумел форсировать протоку и захватить плацдарм в прибрежных кварталах Нахичевани. Батальоны 156-й стрелковой бригады смогли закрепиться на небольшом куске в Андреевском районе. Однако, израсходовав боеприпасы, уже через сутки батальоны 152-й и 156-й стрелковых бригад были вынуждены покинуть захваченные плацдармы и вновь отступить на левый берег реки Дон.

В ночь на 9 февраля, форсировав реку Мертвый Донец — одно из ответвлений Дона в его дельте, на территорию станицы Нижне-Гниловской ворвались части 11-й гвардейской казачьей кавалерийской Донской дивизии. Казакам удалось закрепиться в Нижне-Гниловской и удержать ее до подхода основного подкрепления. К западу от железнодорожного моста через реку Дон Ростов штурмовали части 248-й стрелковой дивизии. Несмотря на ожесточенное сопротивление немцев, уже утром 10 февраля ее подразделениям удалось ворваться в город и закрепиться в районе шиферного завода. Они также отбили несколько кварталов поселка Верхне-Гниловской между рекой Дон и улицей Портовой. Четверо суток красноармейцы вели бои в районе Портовой с превосходящими силами Вермахта и лишь вечером 13 февраля район улицы Портовой и прилегающие кварталы были освобождены от оккупантов. Вместе с подразделениями 52-й отдельной стрелковой бригады и 79-й отдельной стрелковой бригады, частям 34-й гвардейской дивизии удалось захватить юго-западные окраины Ростова-на-Дону. В пойме Дона и Мертвого Донца немецкая авиация нанесла серьезные удары по наступавшим частям 4-го Кубанского и 5-го Донского гвардейских казачьих кавалерийских корпусов, которым на заснеженном льду поймы укрыться было негде.

12-13 февраля 1943 года соединения 2-й гвардейской и 51-й армий смогли освободить от немецких войск Новочеркасск и станицу Аксайскую, а утром 14-го февраля вышли к восточной окраине Ростова-на-Дону — на рубеж Родионово-Несветайская — Волошино — Каменный Брод — восточная окраина Ростова. От наступающих частей Красной Армии Ростов обороняли четыре гитлеровские дивизии и вспомогательные части. Они оказались окружены с трех сторон. В ночь на 14 февраля немцы, не выдержав натиска наступавших советских войск, стали отступать на северо-запад. Около 14:00 последние пункты, в которых еще продолжали попытки сопротивления немецкие солдаты и офицеры, были подавлены частями 28-й армии.

Освобождению Сальска предшествовали яростные бои на берегах Маныча. Бои в Сальском районе шли 9 дней - с 13 по 22 января 1943 года. 22 января, в 13:00, над зданием нынешнего Сальского индустриального техникума был водружён красный флаг.

После освобождения Сальска и Ростова-на-Дону Михаил Фёдорович с супругой не сразу, но все же решают ехать к Наталье Михайловне. Квартира в Ростове разгромлена. Они еще некоторое время пытаются отыскать Леонида и его невесту Раису Шлыкову, но все попытки тщетны – они пропали без вести. Уже позже появится предположение, что они были схвачены немцами и угнаны на принудительные работы в Германию. По слухам, кто-то видел их на вокзале, когда немцы грузили угнанную молодежь в эшелоны. На протяжении долгих десятилетий Леонида пытались разыскивать сначала родители, потом Наталья Михайловна, а потом и мои родители. Последний запрос делали в 1996 году, но безуспешно. Родители Леонида до последнего надеялись, что ему удалось выжить и, возможно, после окончания войны он оказался на территории подконтрольной "союзникам" и, сначала не мог, а потом побоялся верниться в СССР  - это так и осталось тайной.

Фотографии и документы, использованные в этой статье:
1. материалы из личного архива.