Рассказы с перекрёстка. Часть вторая. Жернова у дороги.

Всегда считал, что приставка «Усть» придаёт названию населенного пункта какой-то явно романтический оттенок. Здесь у устья одной реки, впадающей в другую, одна дорога встречается с другой. Здесь отправная точка больших маршрутов и родной кров, вернуться под который мечтает всякий путник.

Тем более, если приставка «Усть» сочетается с таким красивым словом – «Берёзовской». Именно так, через «О» в окончании.

«Усть-Берёзовской» - так в 19-м веке назывался хутор Ильинка Белокалитвенского района, расположившийся у впадения реки Берёзовой в Калитву.

Когда я, готовясь к этой поездке, пролистал несколько статей по истории хутора и просмотрел несколько старинных карт, то кроме «каши» из названий и дат ничего в голове у меня не осталось. Хутор переименовывался часто, и понять, какое название и когда сменяло предыдущее, было трудно.

И вдруг чудо!

На аллее в центре хутора на одном из информационных стендов увидел перечисление всех названий  с годами переименований.

И ниже перечислены все председатели местного сельсовета. Мысленно поблагодарил их всех за такое отношение к истории хутора.

Хотя на стенде слово «Берёзовский» написано через «и». На фрагменте из атласа Шуберта, который я привел выше, душевно, через «о».

Это слово, «БерёзовскОй», я повторял, проезжая по аккуратным улицам хутора. Архитектура хуторских построек говорит о том, что именно так, с ударным «о» в окончании, произносили слова его первые жители.

И вдруг! Ообратите внимание, второй раз «вдруг».

И вдруг двухтонный вездеход встал, как вкопанный. Мне до сих пор кажется, что в тот момент я его остановил не тормозом, а силой мысли, помноженной на восторг и удивление, которые я испытал от вида выставки жерновов, устроенной перед одной из хуторских усадьб.

Хозяином и устроителем такой удивительной экспозиции оказался замечательный человек Иван Николаевич Пивоваров.

Иван Николаевич поведал мне, что собирал свою коллекцию много лет, отыскивая брошенные жернова по балкам и логам, где эти жернова лежали никому не нужные,  утонувшие в земле и траве. Некоторые экземпляры жерновов служили ступеньками на входе в курени и сараи. Некоторые просто лежали в канавах, облегчая жителям путь через грязь.

Смею утверждать, что эта коллекция – лучшая в своём роде. В ней есть огромные, шестидесятидюймовые жернова. Такие я встречал на развалинах супермельницы в образцовой экономии Лакиеров на берегу Таганрогского залива. Судя по насечке и креплению в коллекции есть верхние, приводные и нижние жернова. Последние достаточно редки. Есть жернова ручных мельниц. Есть жернова из особого, красного кварцита. И много других удивительных и забытых секретов и мелочей исчезнувшего мельничного дела. Здесь они тихо лежали передо мной на хуторской улице.

А рядом под ветвями еще ютился склад молотильных катков.

Я давно говорю всюду, что техническая цивилизация на Земле началась с мельницы и прялки. Столетиями строя и изобретая мельницы, человечество довело до совершенства зубчатую передачу. Строя и изобретая прялки, человечество довело до совершенства фрикцион и ремённую передачу. Самый хайтековый суперкар- это мельница и прялка, приспособленные под другие задачи.

Сидя «на завалинке», Иван Николаевич рассказывал мне, что знает еще места, где лежат жернова (я стонал от восторга). Но нужно нанимать технику, чтобы их притащить. Рассказывал, что несколько жерновов подарил друзьям (я стонал от досады).

Невероятное удовольствие, никуда не спеша, слушать увлеченного человека, рассказывающего о своём увлечении.

А, тем более, что жернова не единственное увлечение Ивана Николаевича. Он с супругой ведёт Yotube канал, который так и называется «Таня Ваня». С удовольствием даю на него ссылку.

https://www.youtube.com/channel/UCfMJJTvF6WGVBaJc0vk9O8w

Мы мельницы и прялки в повседневный быт не вернём. Но то, что делают Иван Николаевич и его супруга, это душа. Её потерять нельзя.

Простившись с маленьким музеем и его хозяином, мы покатили по Ильинке, следуя данным нам советам.

Первая остановка у памятника танкистам 24-го танкового корпуса генерала-майора Баданова. Который в декабре 1942 г. занял Ильинку и готовился к атаке на свою главную цель – немецкий аэродром в Тацинской, снабжавший окруженную в Сталинграде армию Паулюса.

Для тех, кто интересовался историей Великой Отечественной войны в наших краях, название «Малый Сатурн» говорит о многом.

Еще одна дорога – фронтовая, пролегла через этот «Большой перекрёсток».

Мемориальный комплекс в центре хутора заслуживает отдельного рассказа. Но попробую описать главные его части.

Таких мемориальных знаков по стране стоит 10. Они поставлены на родине каждого из участников побега из немецкого концлагеря группы старшего лейтенанта Михаила Петровича Девятаева.

10 заключённых, 7 рядовых и 3 офицера, бежали из немецкого концлагеря на острове Узедом, захватив бомбардировщик Heinkel 111.

Вот он, бомбардировщик.

Этот конкретный мемориальный знак поставлен в память о местном жителе Фёдоре Петровиче Адамове. Все 7 рядовых из группы Девятаева после лечения и проверок были отправлены на фронт. До Победы дожил только Фёдор Петрович.

А рядом стоит мемориальный знак в честь Героя Советского Союза Ивана Тимофеевича Вдовенко.

Младший лейтенант Вдовенко 28 августа 1941 г. направил свой подбитый ДБ-3 с бомбовым грузом на переправу под Днепропетровском. Весь экипаж погиб вместе с командиром.

Еще два пути сошлись под Ильинкой. Только теперь не на земле, а в небе. Пути двух бомбардировщиков.

Совсем рядом памятник основателю хутора войсковому старшине Алексею Грекову.

Не каждый донской помещик из 19-го века удостоится такой части в 21-м. Хотя, к удивлению, немало таких. Стоит вспомнить помещицу Глафиру из одноименного села на берегу Таганрогского залива, династию Шамшевых с Кагальника и других. Помнят. Добром помнят!

У основания монумента плуг, наковальня и другие нехитрые предметы сельского быта. И жернов. Не шестидесятидюймовый, чуть меньше. Но тоже огромный.

Помните карту, с которой я начал свой рассказ об Ильинке?  На ней с западной стороны хутора обозначены две мельницы. Иван Николаевич, рассказал мне, что самый большой жернов в его коллекции он нашел на подворье пожилой жительницы в западной части хутора. Я теперь об этих мельницах буду думать с большим интересом.

И стоя здесь у памятника основателям хутора, стоит ещё раз вернуться к фамилии Грековых. Род Грековых на Дону известен. Грековы владели многими землями и селениями по Берёзовой. Дорогу вдоль реки даже сейчас иногда называют Грековским шляхом. Грековы её построили и содержали.

Один из рода Грековых, Борис Иванович, овдовев, сошелся с местной замужней женщиной по имени Ирина, с которой они родили четверых детей. Живя в гражданском браке и рожая детей, Борис и Ирина постоянно подвергались давлению и осуждению со стороны окружающих. Из-за этого они вынуждены были сменить место жительства.  И своим совместным детям они не могли дать фамилию Грековых. Детей они крестили под фамилией законного мужа Ирины. А отчество им давали по имени крёстного.

Один из сыновей Бориса и Ирины Митрофан Борисович Греков впоследствии стал известным художником – баталистом. Фамилию отца он получил, став уже взрослым.

Из всех известных его картин мой взгляд всегда останавливается на этой. На ней Дорога. Уж не пойму как, но художник незаметными штрихами передал все её тяготы.

Кем являлся отец художника основателю Ильинки выяснить пока не удалось.

У всех мемориалов, у которых бываю, невольно ищу одинаковые фамилии в списке павших. А у одинаковых фамилий ищу одинаковые буквы, означающие отчество.

В Ильинке и по фамилиям и по отчествам повторений столько, что холод по спине.

Иногда кажется, что эта рана смертельная.

Рядом, в тихой аллее, другое настроение.

Какие молодцы! Школа ведёт свою историю с 1885 г. И хотя фамилии директоров указаны только с 1932 г., всё равно молодцы. История - это дорога, которая не прерывается.

В центре хутора стоит заброшенное, полуразрушенное здание, которое Иван Николаевич посоветовал мне обязательно посмотреть.

По его версии, это здание было построено непосредственно перед строительством хуторской церкви. Построил его мастер, который впоследствии построит церковь. Построил для того, чтобы испытать местные строительные материалы, в первую очередь кирпич. Его в те годы на дальние расстояния не возили, а делали у места строительства. Потом мастер-строитель сам жил в этом доме.

В каждом элементе этого дома чувствуется душа.

Дом стоит на добротных и просторных подвалах.

Сложен он из деревянных брусьев и обложен кирпичом.

Местный житель с роскошными усами, гораздо лучше, чем у знаменитого маршала, проезжая мимо на велосипеде, прервал моё созерцание вопросом: «Угол сфотографировал?». Видя мое немое удивление, пояснил, что дом имеет особую конструкцию. Кирпичная обшивка «пришита» к деревянному каркасу крупными гвоздями.

И весь дом усеян шляпками гвоздей.

Угол я сфотографировал.

А местная женщина, выходя из магазина с покупками, рассказала нам, что в полуразрушенном доме жил «пан». А недалече, в доме, в котором сейчас обитает местный православный приход, жила «пани». И, вероятно, «пани» была о-го-го! Иначе бы её не помнили в 21-м веке.

Хотя ранее мне рассказали, что этот дом в кирпичном стиле сразу строился как дом священника.

Увы, время стирает следы. Я обошел обширную площадь, на которой когда-то стояла церковь, и от которой теперь нет даже фундаментов.

По улице тянется ряд зданий, которые частично перестроены, и служили долгие годы почтой, сбербанком и прочими конторами, привычными в центре любого сельского поселения.

Часть из них точно остались от церкви.

Они сложены из теплого, бархатного на ощупь местного известняка. Я приложил ладони к камню и неожиданно почувствовал, как приятно было разговаривать со всеми, с кем свела меня дорога в Ильинке.

Когда мы уезжали из хутора, над ним висело облако пыльной бури. Но мне показалось, что Берёзовая улыбнулась нам.

А уезжали мы в спешке и нетерпении. Одна из местных жительниц сообщила нам, что в соседнем маленьком хуторе сохранился не просто «господский дом», но и с фонтаном.

Мы помчались.

Здесь первый рассказ из цикла:

«Муза с большой дороги»