БЫЛА НА СЕЛЬМАШЕ 83-я ШКОЛА...

Разборка памятного всем нам, читающим эти строки, здания «школы-гиганта Сельмашстроя», в котором мирно уживались многие десятилетия школы №№ 20 и 75, и завершающееся ныне строительство нового огромного здания, к которому мы всё еще не можем привыкнуть, вызвало к жизни многочисленные воспоминания об этих школах. Но не только о них. Время от времени «проскальзывает» в публикациях о школах Первомайского (а до 1961 года Сталинского) района и школа № 21 – предвоенного 1938 года постройки. (О школах в поселках имени Чкалова и во втором поселке имени Орджоникидзе мы здесь не говорим – это, конечно, наш район, но уже не Сельмаш). А вот о школе № 83 – не той, что находится ныне в Железнодорожном районе – в Ленгородке, а о школе с тем же номером, когда-то работавшей НА СЕЛЬМАШЕ – я ещё не встречал публикаций - ни на нашем сайте «Меотида», ни вообще. Решил восполнить этот явный пробел.

Особо «дотошные» любители истории школ Сельмаша, возможно, вспомнят важный факт из истории моей «двадцатки» - о нем четко говорилось в книжке «Промчались зимы с вёснами…», выпущенной в 2016 году к 50-летию моего школьного выпуска 1966 года. Новым читателям напомню. Первоначально в «школе-гиганте Сельмашстроя» размещалась только 75-я школа, а 20-я, основанная 100 лет назад, в 1921 году, и перебравшая несколько старых зданий в разных местах города, в конце концов (и, что интересно, почти одновременно с 75-й) «осела» надолго – причем вовсе не на Сельмаше, а в так называемой Берберовке. Для «двадцатки» там, на улице с вполне подходящим названием – Школьная, построили вполне достойное даже по современным понятиям большое и хорошо оснащенное здание. Так и жили тогда – примерно в двух километрах друг от друга – эти две школы, еще не зная, что судьбой будет определено им в дальнейшем работать в одном здании.

Незадолго до Великой Отечественной войны произошло необычное событие. О нем как-то рассказала мне директор 20-й школы Зоя Николаевна Вдовцова, руководившая нашей школой 46 (!) лет. В конце 1930-х годов в 75-й школе было 3600 учащихся (конечно, работали тогда в две смены, но ведь и здание было огромное, крупнейшее в городе). Руководить коллективом с таким почти фантастическим числом учащихся и почти тремя сотнями учителей и сотрудников было сложно. Городские власти, понимая это, приняли неординарное решение: разделить 75-ю школу на две. Вновь образованная школа получила свободный тогда городской номер 83. Посредине здания построили стену, проход из школы в школу стал служебным, для учителей и сотрудников – по первому этажу. В дальнейшем сквозной проход был сделан и по четвертому этажу. (Обратите внимание: о «двадцатке» мы пока ничего не говорим – она продолжала спокойно и успешно работать в «своей» Берберовке).

Важный момент. Если вы возьмёте в Донской государственной публичной библиотеке вышедшую в 1941 году (за несколько месяцев до войны) книгу о «Ростсельмаше» – «Строители степных кораблей», вас, как и меня когда-то, смутит утверждение авторов о том, что в заводском поселке работают школы №№ 75 и 88. И лишь проведя архивные исследования и обнаружив официальные годовые отчеты школ Сталинского района того времени - №№ 75 и 83 - я понял, что в книге «Строители степных кораблей» допущена элементарная опечатка. Вместо цифры 83 тогдашние типографы набрали 88, преподнеся нам своеобразную загадку, которую мы разгадали спустя годы.

Впрочем, всё это – только начало большой и очень интересной истории.

1941 год. «Пришла война суровая, зажгла огни багровые…». В ноябре – первая, короткая, всего на неделю, оккупация Ростова гитлеровцами – и практически мгновенный контрудар советских войск. Враг отброшен примерно на 35-40 километров на запад, в сторону Таганрога. Здание «школы-гиганта Сельшстроя» тогда не пострадало. После первого освобождения города в школе продолжились занятия, хотя часть хорошо оснащенного здания пришлось отдать для размещения военного госпиталя, куда раненых советских воинов привозили прямо с линии фронта, стоявшей тогда совсем недалеко. В госпитале были оборудованы операционные и все другие, необходимые медицинскому учреждению, помещения. Школы произвели в июне 1942 года свой самый уникальный выпуск, несмотря на бомбежки. Но в середине лета стало ясно, что город советским войскам придется вновь оставить. Жестокие июльские бомбардировки нанесли Ростову огромные раны. В том числе и сельмашевским школам. Здание, своим огромным размером ставшее для немецких самолетов своеобразным опознавательным знаком, оказалось сильно разрушенным. Когда в феврале 1943 года Ростов-на-Дону был окончательно освобожден от фашистских захватчиков, стало ясно, что в здании, успевшим стать гордостью заводского поселка, проводить занятия еще долго не придётся.

Конечно, и число детей в поселке сильно уменьшилось – многие ростсельмашевцы, успевшие ранее эвакуироваться в Ташкент и Чирчик, вместе с детьми, еще долго оставались там, пока в Ростове-на-Дону шло восстановление разрушенного завода. Городские власти довольно быстро сумели подыскать временные помещения для учебы ребят. 75-я школа переехала в барачного типа здание на месте нынешнего НИИТМа. Ну, а школа № 83 нашла себе новый дом на той же Металлургической улице, в доме с нынешнем номером 110. Обе школы сохранили свои тогдашние номера. И почти сразу ростовские строители приступили к восстановлению огромного школьного дома. Фактически его строили заново, причем с совершенно другим по стилистике фасадом.

У многих уже созрел, видимо, вопрос: ну а как же «двадцатка»? Увы – ее судьба тогда оказалась и вовсе печальной: если восстановить «школу-гигант» было возможно, то здание 20-й школы на Берберовке оказалось разрушенным до основания. При том, что во время оккупации развалины разрушенной бомбежкой школы растащили местные жители для ремонта своих также пострадавших домов. (Утверждаю это тоже со слов Зои Николаевны Вдовцовой, которой полностью доверяю). Для учебы ребят с Берберовки также приспособили какой-то дом барачного типа. При этом учительский коллектив 20-й школы был сохранен и сразу же приступил к работе – в тесноте, да не в обиде.

В 1947 году первая очередь восстановления «школы-гиганта» на Сельмаше подошла к концу. Вот тогда и было принято, можно сказать, историческое решение: вселить в восстанавливаемое здание не только коренную «семьдесятпятку», но и сохранившую свой номер и учительский коллектив школу № 20. Ведь условия их работы в бараках были очень тяжелыми. Зимой дети занимались в классах в пальто. Отсутствовали элементарные санитарные удобства… А в «школе-гиганте» жизнь становилась уже вполне комфортной по тем временам. В 1950 году наше знаменитое общее школьное здание было полностью восстановлено, приняв тот самый торжественный облик, который придавал ей вид как минимум благородного вуза.

Значительно лучшими в первые послевоенные годы (по сравнению с «бараками» 75-й и 20-й школ) были условия учебы в школе № 83. Ведь она находилась теперь в непострадавшем в войну жилом доме постройки ориентировочно 1932 года, заняв в нем весь первый этаж (предположительно, до войны там находился детский сад). Конечно, один этаж – этого для полной средней школы было слишком мало. Решено было временно сделать эту школу семилетней. Имелось в виду, что пройдет время, жизнь наладится, и для 83-й школы построят на Сельмаше отдельное новое здание. Потому что «школа-гигант» оказалась теперь уже полностью занятой.

Годы шли, жизнь налаживалась. И вот тут я уже могу прибегнуть к собственным воспоминаниям. Потому что в 1956 году я стал учеником 1 «Б» класса той самой школы № 83. Оказался я в ней потому, что моим родителям показалось очень удобным определить сына для учебы в дом по соседству (мы жили, а я и сейчас живу в доме № 108 по Металлургической улице, а школа была в 110-м доме). Чтобы попасть в школу, мне не надо было пересекать ни одной улицы с автомобильным и тем более трамвайным движением – достаточно было пройти метров 100 по большому двору. В первые недели меня все же сопровождали до школьных дверей бабушка или дедушка – тогда уже пенсионеры, ну а затем я ходил в школу уже сам.

Три моих первых школьных года прошли в 83-й школе, которой руководил тогда директор Василий Фомич Музыченко – бывший фронтовик, офицер, надевавший в праздничные дни китель с боевыми наградами. Было ему тогда, в конце 1950-х годов, лет «за пятьдесят», а может, и «под шестьдесят». Василий Фомич происходил из семьи потомственных педагогов, работавших в Киеве и в других городах Украины. Один из его родственников (возможно, дядя) даже руководил в Киеве педагогическим музеем, экспозиция которого рассказывала об истории народного образования в украинских губерниях в царское время. Однако после войны Василий Фомич (он был, скорее всего, филологом, хотя точно я этого не утверждаю) оказался по личным причинам в Ростове-на-Дону и получил работу по специальности именно в этой маленькой семилетней школе, в которой было по две параллели каждого из семи классов. Всего, значит, 14, занимавшихся в две смены – больше просто не было классных комнат. В каждом классе училось примерно по 40 детей – такие тогда были нормы наполняемости классов. Теперь, вспоминая Василия Фомича, я жалею о том, что практически никогда не общался с ним – учился я на «хорошо» и «отлично», вызывать к директору на воспитательную беседу меня не было никакой необходимости, а общественной деятельностью (как потом в «двадцатке») я тогда еще не занимался – мал был.

Учился я в 83-й школе в младших классах – с первого по третий, и практически единственной моей учительницей была тогда Евгения Алексеевна Апикова. Вспоминаю её с добрыми чувствами. Она была миловидной женщиной где-то между тридцатью и сорока годами, закончила педагогическое училище по специальности «учитель младших классов». Высшего образования Евгения Алексеевна не имела, но главное - отдавала, как говорится, свое сердце детям. Мы, ученики, её любили – наверное, потому, что она любила нас.

Как вообще выглядела 83-я школа? Интересно, что вход в неё был не с улицы, а со двора дома, из третьего подъезда. В этот же подъезд входили и жильцы, которые имели квартиры на втором, третьем и четвертом этажах. Никаких вахтеров и тем более охранников в школе не было. Мы открывали дверь на первом этаже подъезда и оказывались внутри довольно большого «рекреационного помещения», в которое выходили двери классов. Их было, наверное, семь или восемь. Кроме классов, имелась небольшая школьная библиотека, учительская, кабинет директора, который отделяла от учительской маленькая комнатка секретарши, принимавшей телефонные звонки. Если она считала нужным, то нажимала кнопку внутреннего звонка для того, чтобы трубку поднял в своем кабинете директор. Секретарша давала, ориентируясь по большим часам, и общие звонки по школе – на уроки и на перемену. Где-то в дальнем уголке помещения школы имелись две маленькие туалетные комнаты. Раздевалок не было – пальто мы вешали на крепкие гвозди, прибитые к прикрепленной к стене деревянной дощечке, прямо в своих классах. Во время большой перемены в «рекреации» приходящая продавщица торговала булочками, бутербродами, на удивление вкусными коржиками и бутылками ситро – отдельного буфета не было из-за отсутствия места. Общие сборы учащихся случались редко. А если и случались, то – по сменам, иначе мы все (а в школе было более 500 учеников) не поместились бы в «рекреации». Очень любили мы дни, когда утром (или днем, если во вторую смену) нам объявляли: «Ребята, сегодня кино!». Сообщение это сопровождалось криками «Ура!». В той самой рекреации устанавливался тогда передвижной киноаппарат, окна зашторивали, вешали экран – и все с удовольствием наблюдали за происходящим, сидя на полу – а что поделаешь, другого варианта просто не было… Помню, особое впечатление произвел на меня советский фильм «Подвиг разведчика», увиденный, кажется, в третьем классе…

Накануне лета 1959 года, в конце мая, нам неожиданно объявили, что наша школа закрывается. Насовсем. В этот период уже считалось, что в больших городах должны быть только полные средние школы. «Семилетки» оставлялись тогда только в сельской местности и в малых районных городках. Новое здание для 83-й на Сельмаше так и не построили. Нового набора в первый класс школа в тот год уже не вела, а остальные классы перевели – частично в 75-ю, а в основном – в 21-ю (в том числе и мой класс). Место для размещения 12 дополнительных классов, хотя и с трудом, в тех двух школах нашли. В считавшуюся привилегированной «двадцатку» наших ребят в официальном порядке из 83-й не брали. Тут уже вопрос решался в зависимости от социального статуса родителей, а также от оценок в аттестате ученика. Меня и моего одноклассника Славика Полякова директор «двадцатки» Зоя Николаевна Вдовцова «в порядке исключения» приняла в класс молодой учительницы Раисы Леонтьевны Асавлюк – кажется, сорок первым и сорок вторым учениками в её и так переполненный сверх всякой меры класс. Так я оказался в той школе, которую и окончил спустя семь лет с золотой медалью. А то, что в классах тогда было так много учеников, нас как-то совсем не смущало.

Несколько слов о дальнейшей судьбе помещения бывшей 83-й школы – в доме № 110 на Металлургической улице. После того, как закрылась та школа, её место заняла вечерняя школа № 6 для рабочей молодёжи, которая тем самым также улучшила условия учебы. Проработала она там достаточно долго – около 50 лет. Когда и вечернюю школу закрыли, в связи с уменьшением числа учащихся (большинство молодых людей стали получать законченное среднее образование в обычных школах), в начале 2010-х годов в здание на Металлургической въехал Первомайский районный отдел народного образования. В бывшей школе сделали капитальный ремонт, скорее даже реконструкцию, и теперь там уже ничего не напоминает о том, как именно в этих стенах мы, говоря словами из песни, «слово «Родина» впервые прочитали по слогам». Впрочем, помню, что как минимум половина первоклассников приходила уже тогда на учебу в школу, умея читать.

По существующим в Ростове-на-Дону правилам, в случае полного закрытия школы её номер попадает в особый перечень, из которого в дальнейшем и «черпаются» номера для новых школ. Так было и с номером 83. Его получила в 1970-х годах вновь построенная тогда школа в Ленгородке, на проспекте Ставского, 33. Никакого отношения к прежней 83-й школе на Сельмаше это совершенно новое образовательное учреждение не имело. По такому же принципу после закрытия «семьдесятпятки» (точнее, её объединения с «двадцаткой») номер 75 получила – причем довольно скоро, почти сразу - открытая в 2019 году новая большая школа в Суворовском микрорайоне, также ничем не связанная с прежней «школой-гигантом Сельмашстроя».

Геннадий БЕЛЕНЬКИЙ,

член Союза журналистов России,

выпускник 1966 года средней

школы № 20.