Гроссталинград. Часть первая.

Операция «ДОН». Часть первая. Встречи в степи.

Об окрестностях станицы Маныческой как о местах тяжелых боев и потерь Красной армии зимой 1943 года, я узнал впервые из книги Валерия Нагорного «Страницы истории станицы «Маныческой». Тогда я разместил на сайте "Ростовский Берег" короткую заметку

«Братские могилы или провал Гроссталинграда.» Эта карта из той заметки.

После этого, начал по мере сил собирать материалы о боях на Маныческом рубеже. Их оказалось совсем не много. Но даже если бы их было много, понять и прочувствовать весь масштаб и трагизм тех событий можно только проехав по местам боев и поклонившись братским могилам. И я поехал. Но начал с того, что вспомнил логику боевых событий зимы 1942 – 1943 гг. на нижнем Дону.

После окружения армии Паулюса в Сталинграде, желание советского командования развить успех и ударом на Ростов-на-Дону окружить всю кавказскую группировку вермахта, было совершенно понятным и правильным. О том как это не получилось в декабре 1942 г. написано в статье

Малый Сатурн

Эта карта из той же статьи.

Время шло, окруженный Паулюс не сдавался, а группа армий «А» в которой было более 800 тысяч человек, беспрепятственно отступала с Кубани и Кавказа, через переправы Ростова-на-Дону. И у советского командования, в этой ситуации родился новый план по окружению немецкой группировки. С линии Багаевская – Веселый, на которую наши войска вышли к середине января 1943 г, атаковать и захватить Батайск и Ростов. Захлопнув тем самым огромный «котел».

Вот как должна была выглядеть эта операция.

Вот так, за один день, планировалось перерезать немцам ростовский коридор. Но… Гладко было на бумаге…. О ходе операции, я схематично расскажу во второй части статьи. А сейчас рассказ о поездке, по местам боев и массовых захоронений наших солдат. В этой поездке у меня случились две встречи, к которым слово «случились» не подходит совершенно, хотя я не ожидал их до последнего момента. Встречи были настолько удивительные и интересные, что я в который раз убедился, что кто то «сверху» меня ведет и наводит на интересных людей и следы событий. Но, по порядку.

Начал я маршрут в хуторе Усьман, у памятника погибшим. Здесь похоронены 1780 человек.

И вдруг школьный звонок! Я и не ожидал, что два одноэтажных, аккуратных домика, рядом с памятником, это местная школа.

У вышедших на улицу учителей и учеников, дядька с фотоаппаратом вызвал интерес и меня пригласили во внутрь.

Мне не передать уютную, домашнюю обстановку маленькой хуторской школы. Портреты классиков над школьной доской, цветочные горшки и занавески в окнах. У меня дыхание перехватило. Но звали меня не просто в гости. В школе есть музей!

В небольшом классе, куда меня провели (он живой, этот класс, в нем душа есть, я сразу это почувствовал!) несколько девочек мыли парты «с порошком» как это называлось в мои школьные годы. А я остановился среди этого сельского семейного уюта и не отрываясь смотрел и смотрел на стенд, на котором тесно стояли десятки гильз, мин, снарядов и представлял тот ужас которым была наполнена эта земля ровно 70 лет назад.

Большинство экспонатов музея, а правильнее будет сказать весь «металл» был найден здесь же в хуторе, местными жителями на своих огородах.

Стенды с фотографиями и документами, из которых особое уважение заслуживает перечень мест захоронений в округе с количеством захороненных. Кто то взял на себя этот благородный труд, просто выяснить, где и сколько похоронено.. И хотя подобная информация должна быть в каждом военкомате, попробуй ее найди. А потом пойми, правильная она или нет.

И опять металл, стволы, гранаты, затворы….

Каски. Вот удовольствие пацанам.

Низкий вам поклон, жителям, учителям, ученикам, кто таким образом хранит память народа.

Мне было удивительно хорошо и приятно на душе когда я уезжал из хутора, даже воспоминания о своей юности в которой не было такого класса а были калечившие все и вся мероприятия с названием «40-летию Победы – 40 ударных недель» не испортили настроение.

Следующим пунктом на маршруте был хутор Красный. О нем рассказ позже, а сейчас еще об одной встречи, которую я буду помнить долго.

Хутор Самодуровка. Теперь зовется Первомайским, но в войну звался именно так. Один из центров ожесточенных боев в конце января 1943 г., несколько раз переходивший из рук в руки. Сначала сфотографировал памятник на кладбище. Под ним покоятся 460 человек.

А потом направился к памятнику в центре хутора и возле него увидел женщину в монашеской одежде, вытирающей пыль с плит постамента. Подошел, заговорили. Сначала она приняла меня за местного начальника или предпринимателя и обратилась с просьбой спилить старое дерево угрожающее памятнику. Но узнав, что я бродячий фотограф, рассказала, что живет здесь не так давно, и добровольно взяла на себя миссию ухаживать за воинскими захоронениями. Эта женщина поразила меня свой христианской кротостью, но вместе с тем упорством и верой в праведность своего дела. Она совершенно без злобы рассказывала о фермерских быках вытаптывающих посаженные ею цветы у поклонного креста, о местных жителях иногда намеренно мусорящих у захоронений. Она на них не обижалась и не злилась! Она их не понимала! И продолжала делать свое дело, на которое, она уверена, ее надоумил Всевышний.

В конце разговора, она спросила меня, знаю ли я памятник на могиле, где захоронены СЕМЬ ТЫСЯЧ наших солдат? Представьте мой шок. Такого захоронения не должно быть. Самое большое в округе, в хуторе Красном. Там захоронено 3987 солдат. Я был у этого захоронения только что, перед Самодуровкой. Но женщина уверенно пересказала мне то, что слышала от местных жителей, которые зимой 43-го, санками свозили со всей округи трупы и хоронили их в старых силосных ямах на окраине хутора. А потом я вспомнил описания ожесточенных боев в этом месте, когда наши войска несколько раз пытались безуспешно форсировать Маныч. Вспомнил путаницу в количестве погибших в этой операции в разных источниках. Обратил внимание на то, что она совершенно точно назвала число захороненных в других братских могилах. И начал понемногу верить. А окончательно поверил, когда она привела меня к кургану на неухоженной и неуютной окраине хутора, среди стоянок сельхозтехники, топливохранилищ, складов и гаражей.. Такие курганы не насыпают над десятком тел. Даже в Красном где совершенно точно захоронено почти четыре тысячи бойцов, курган меньше. Я понимаю, что все это не доказательства. Но складывая в голове, все, что услышал и узнал об этом месте, не могу не верить, что здесь самое большое и самое забытое захоронение наших солдат в этом крае братских могил.

Моя новая знакомая, показала мне тропинку, которую сделала через бурьян на вершину кургана. Похоже, только она по ней и ходит.

На вершине холма, безымянный памятник в кустах сирени. Скромный, тихий.

Она перекрестилась три раза, закончив, поправлять только ей видимый непорядок. Затем еще раз, выйдя за ограду памятника

и пошла прочь, легко и светло.

И в машину не хотела садится, пришлось уговаривать. Причем в каждом ее слове и действии была такая искренность, открытость и спокойная вера, что я постеснялся показаться фальшиво – заботливым и не стал уговаривать ее довезти до дома, а высадил где сказала, посреди хутора. И не сомневался в ее словах, что ей приятно будет еще раз пройти мимо святого места.

Эх… Что тут скажешь? И светло и грустно.

Гроссталинград. Часть вторая. Край братских могил.

Гроссталинград. Часть третья. Звездные часы долгой войны.