Улица Сержантова. Полдень. 21-й век.

В самых буйных фантазиях не мог себе представить, что солнечным апрельским полднем увижу улицу детства в таком виде.

Конвейерная – изначальное название улицы, родившейся в эпоху первых пятилеток. Само название предполагает ритм, темп, движение. Она и была всегда такой, не шумной, но деловой и многолюдной.

Я много помню про эту улицу.

Полупрозрачной тенью живет где-то в памяти детское воспоминание об огромной очереди за хлебом, растянувшейся по Сержантова в 60-х. Что-то случилось тогда в Стране Советов, и такие очереди выстроились у всех хлебных магазинов страны.

И такой же тенью мне видится трамвай, дребезжащий по Сержантова среди домов всех архитектурных стилей 20-го века.

По этой улице я с клеенчатым ранцем пошел в школу. В ту самую школу-гигант Сельмашстроя, которая сейчас обреченно ждет сноса. По этой улице тысячу раз я возвращался из школы. Сначала мы шли тесными и шумными группами, занятые очень важными, мужскими разговорами, но краем глаза внимательно следя за такими  же компаниями девочек. Чем дальше от школы, тем компании становились малочисленнее, постепенно растекаясь с Сержантова в примыкающие улицы поселка.

На Сержантова когда-то располагался райком комсомола  в помещении, по иронии занятом сейчас банком. В нем  лопающийся от важности инструктор  строго экзаменовал меня на знание наизусть определения «Демократического централизма».

Я знал до мелочей все магазины  на этой и окрестных улицах. Это было не трудно. Современному поколению не понять, что магазины в то время существовали десятилетиями, не меняя своего профиля и назначения, не меняя витрин и планировок. Не зачем было. Все, что в них тогда продавалось, сейчас бы уместилось в один большой ларек.

Но тогда казалось, что «Хлебный» и «Аптека», два главных магазина на улице, будут стоять вечно.

Так и живут в моей памяти фанерные кресла «Юбилейного» с откидывающимися сиденьями. И наклонные, пропитавшиеся запахом свежей выпечки, лотки «Хлебного». К каждой стопке лотков была бечевкой привязана металлическая огромная вилка. Для того, чтобы очередной придирчивый покупатель мог попробовать ею мягкость лежащего на лотке «кирпичика» за 20 коп. Как-будто рядом был другой лоток или другой магазин с другим хлебом.

Но как приятно было, идя по весенней многолюдной улице, обгрызть такой «кирпичик» со всех восьми хрустящих углов.

Еще в этом магазине вместе с хлебом  почему-то продавались шоколадные, обернутые фольгой, медали. Какой рисунок был на них, уже не вспомню. Но помню, что стоила такая медаль астрономические 40 коп., которые скопить удавалось очень редко.

Не забуду бодрый народец, даже в самый лютый мороз толпящийся у местной пивной на углу. У пивщика, которого до сих пор помню по имени и в лицо, всегда на прилавке стояла электроплитка с чайником. Но в чайнике был не чай, а пиво. И посиневший очередной, заглядывая в окошко и держа в руке мятый рубль, говорил непослушными губами: «Два с подогревом». 

Что вы знаете о жизни, современное поколение?

Живет в памяти запах свежей типографской краски и шелест бумаги, когда киоскерша «Союзпечати», смахивая ладонью мои три копейки, ловким движением выдавала в окошко полусвернутую углом  свежую газету.

По этой улице мы гоняли на велосипедах, разгоняясь по наклонам у «Юбилейного» и взлетая на них. Там же в «Юбилейном» мы впервые увидели игровые автоматы. По-моему, это были пластмассовый танк, управляемый огромным джойстиком, и корабли, появляющиеся в окулярах перископа. Даже не знаю, как описать современным детям эти чудеса техники.

Когда сломали этот кинотеатр детства и стоящий напротив  один из двухэтажных домов городка - специалистов, я думал, что это самое крупное потрясение, которое мне доведется видеть на этой улице.

Ошибся.