Хутор Кружилинский. Рассказ первый - подворье.

Мы в хуторе Кружилинском. Приехали сюда в степи среднего Дона на известный праздник "Кружилинские толоки", который ежегодно устраивает Государственный музей-заповедник М.А Шолохова.
Об этом празднике я слышал много хорошего, а выбрался впервые. И много благодарил себя самого за то, что приехал сюда на день раньше и прежде чем попасть на праздник, не торопясь осмотрел весь музей и казачье подворье.
В мае 1905 г. здесь в хуторе  у Александра Михайловича и Анастасии Даниловны,  которые, кстати, к казачеству не принадлежали, родился сын Миша, будущий лауреат Нобелевской премии по литературе.
Вот в этом доме, который сейчас заботливо восстановлен.

В доме и хозяйственных постройках подворья побывать нужно обязательно. Атмосфера удивительная.

Особенно в "низах". "Низы" - неотъемлемая часть казачьего куреня, именно здесь проходила большая часть повседневной жизни. Восстановленные и сохраненные курени есть в нашем крае, но "низы" как музейная экспозиция — только здесь, в Кружилинском.

Печка, кровать, прялка. И работа и отдых рядом, рука об руку.

Здесь готовили,

здесь завтракали, обедали и ужинали.

"Верхи". Сюда поднимались на ночь, и то не все и не всегда. Кто-то обычно в большой семье ночевал в низах.

В "верхах" занимались серьезными и чистыми делами.

Вы не пройдете мимо уютной лавки Шолохова старшего, выходившей на хуторскую улицу.

Торговали в лавке всем, что нужно было жителям, от хомутов до конфет. Попавшему в кадр экскурсоводу Алле с удовольствием говорю спасибо.

Под стеклом на стене — прейскурант и перечень мер и весов. Хлеб - 4 коп. фунт. Говядина - 6 коп. фунт. Баранина — аж 8 коп. за фунт. Вдруг подумал, что при таких ценах жить, например, мне, было бы значительно комфортнее. Нули на денежных знаках и есть нули. И я понимаю, что возможно в то время эти товары были дороже, чем сейчас (хотя вряд ли). Но как бы там ни было, приятнее когда "копейка"- это деньги, а не абстрактное понятие.

Печка — горнушка. Умные куры всегда дежурят, когда в печке горят дрова. Значит готовят, значит что-то уронят.

В этом музее, в отличие от многих, ничего не бутафория. Погреб — это погреб. Обратите внимание ка выполнена вентиляция — как положено, двумя коробами, один до пола и утеплен камышом, другой из потолка. Циркуляция.

И это не бутафория. Всем этим на подворье кормят гостей.

Выйдя на баз, прежде посмотрите на казачий переносной туалет под ветками груши. Плетень, свернутый спиралью, и без всяких излишеств.

А это сам баз — просторный, настоящий, шумный и уютный.

Но опять остановлю вас и предложу зайти в амбар. Как описать запах зерна, теплых стен, сухой травы — не знаю. Как описать ощущение рук, запущенных по локоть в зерно, нежное и колючее. И даже неизбежный в этом месте запах мышей  кажется приятным.

Вернемся на баз.

В другом его конце — выставка сельхозинвентаря.

Здесь я с чувством полного восторга обнаружил практически комплектную и исправную лобогрейку — дедушку современного зерноуборочного комбайна. Даже мотовило в порядке. Ей я посвящу отдельный рассказ. От выставки меня оттащили силой.

Продолжаем путешествовать по базу.

Нет такой утки, которая прошла бы равнодушно мимо жидкой грязи и не почамкала бы в ней клювом.

В жаркий полдень самое популярное место на базу — тень под арбой. Прохладно и все видно вокруг.

Те же, чья свобода ограничена, не грустят, и, как и другие обитатели подворья, чрезвычайно дружелюбны.

Любопытны.

И лезут целоваться.

Замечательное подворье, где можно многое узнать, где можно мечтать, где можно вспомнить свое и чужое прошлое, где хорошо.
Но уже начался следующий день, и мы на празднике.
Вот эта табличка с немногими словами  теперь мне снится. Я был на этом празднике, но не услышал возле своего уха легкий хлопок вытаскиваемого из бутыли кукурузного початка, мне не ласкало слух звонкое бульканье прозрачной жидкости, мне не обжог язык ароматный огонь. Я был за рулем.
Поэтому я рассказ прерываю, он и так получился длинным. Отдохните. А  подробно о празднике- завтра.

Здесь продолжение, рассказ второй - толОки.