Это строки из песни А. Розенбаума.
Было время — я шёл тридцать восемь узлов и свинцовый вал резал форштевень,
Как героев встречали моих моряков: Петроград, Лиепая и Ревель.
А теперь — каждый кабельтов в скрипе зубов и хрипит во мне каждая миля.
Было время — я шёл тридцать восемь узлов и всё сверкало от мачты до киля.
И мне верили все: и враги, и друзья, от зелёных салаг до Главкома.
И все знали одно — победить их нельзя, лееров их не видеть излома.
И эскадры, завидев мой вымпел вдали, самым главным гремели калибром,
И я нёсся вперёд, уходя от земли, до скулы оба якоря выбрав.
Было всё это так. Мы не ждали наград и под килем лежало семь футов.
Ждали дома невесты, и ждал нас Кронштадт, как фатою, туманом окутан.
Было всё это так. Только время не ждёт, вот сейчас бы и дать самый полный.
Я в машины кричу: «Самый полный вперёд!» — да не тянут винты, вязнут в волнах.
Не могу, стану в док. Отдохну до поры — не пристало Балтфлоту быть слабым.
Лучше флаг в небо взмыть и, кингстоны открыв, затопить свой усталый корабль.
Но разве выскажешь всё это в несколько слов, когда снятся в кильватере чайки?
На компасе — норд-вест, тридцать восемь узлов и всё сверкает от пушки до гайки.
Это строки из песни А. Розенбаума.
Было время — я шёл тридцать восемь узлов и свинцовый вал резал форштевень,
Как героев встречали моих моряков: Петроград, Лиепая и Ревель.
А теперь — каждый кабельтов в скрипе зубов и хрипит во мне каждая миля.
Было время — я шёл тридцать восемь узлов и всё сверкало от мачты до киля.
И мне верили все: и враги, и друзья, от зелёных салаг до Главкома.
И все знали одно — победить их нельзя, лееров их не видеть излома.
И эскадры, завидев мой вымпел вдали, самым главным гремели калибром,
И я нёсся вперёд, уходя от земли, до скулы оба якоря выбрав.
Было всё это так. Мы не ждали наград и под килем лежало семь футов.
Ждали дома невесты, и ждал нас Кронштадт, как фатою, туманом окутан.
Было всё это так. Только время не ждёт, вот сейчас бы и дать самый полный.
Я в машины кричу: «Самый полный вперёд!» — да не тянут винты, вязнут в волнах.
Не могу, стану в док. Отдохну до поры — не пристало Балтфлоту быть слабым.
Лучше флаг в небо взмыть и, кингстоны открыв, затопить свой усталый корабль.
Но разве выскажешь всё это в несколько слов, когда снятся в кильватере чайки?
На компасе — норд-вест, тридцать восемь узлов и всё сверкает от пушки до гайки.