Афганистан в балке Кадамовской

Живописный карьер в балке Кадамовской. Поймал себя на мысли, что иногда пейзажи уничтожения дикого ландшафта кажутся красивыми. Привыкаем.

Уцелевшие участки степи великолепны. Ковер трав и цветов.

Но не за этим приехали.

На том берегу большого пруда, на охотбазе, собрались команды военно-патриотических клубов для ежегодной реконструкции эпизода афганской войны, посвященной памяти воинов-интернационалистов.

Едем к ним. Сразу за воротами базы – пестрая и жезнерадостная толпа.

Молодежь, ветераны.

Импровизированные выставки

Многочисленные встречи боевых товарищей.

Фотографирование у военной техники.

Встречи, фотографирование. Все достаточно по- домашнему и непринужденно.

Люди разные.

И не люди тоже

Очень уважаемый агрегат

Фотографии с ним не менее колоритны, чем с боевой техникой

В толпе появляются «духи». Безоружных пытаются показательно расстреливать.

Вооруженных до поры до времени не трогают.

Но некоторые уже готовы в бой.

А пока встречи, объятия, воспоминания.

Все здесь серьезно. Вместо биноклей – прицелы.

Построение. Гимн.

Выступают ветераны той войны.

Пока все в общем строю

Но эти двое мне сразу показались подозрительными.

Что-то замышляют.

Но пока все мирно.

Но скоро они сойдутся в схватке.

Действие перемещается к карьеру, с которого я начал рассказ. Но пока не развернулись основные события, можно сделать несколько снимков. У Абдулы новая любимая жена – Гульчатай, фотографируются.

Вот арена действа. Маленькое ущелье, затерянное в горах Афганистана. Батальон советского спецназа и банда моджахедов ведут охоту друг на друга в этом месте.

Первыми появляются разведчики духов. Сначала одиночки.

Потом группами.

И им сразу сопутствует удача. Они берут в плен двух наших бойцов, зазевавшихся на посту.

Их ведут к главарю.

Допрашивают. Страшно представить себя на их месте. А ведь кому-то из моих сверстников довелось.

От пленных моджахеды узнают, что по ущелью скоро пройдет советская колонна с оружием и снаряжением.

Готовится засада. Устраиваются скрытые огневые точки.

Большая группа духов занимает позицию на повороте дороги.

А в это время советская колонна уже спускается с гор в ущелье.

Идут осторожно, на ощупь. По сторонам колонны пешие бойцы внимательно осматривают местность.

Все ближе ущелье

Вот и засада.

Завязался бой. Колонна атакована с трех сторон. Первыми же выстрелами подбит БТР.

Наши отбиваются, но силы не равны.

К духам подходит подкрепление. Оставив технику, наши бойцы отходят обратно на высоты.

Прямо на броне подбитого БТРа совершается молитва. Гортанное «Аллах акбар» разносится по ущелью.

Сразу после молитвы афганцы начинают осматривать захваченную технику. Но кузова грузовиков пусты. Но это не главное их разочарование. Главного они еще не видят. Оно маленькой тенью приближается в верхней части кадра.

Секунды- громкие взрывы и дым заполняют поле боя.

Кто-то пытается стрелять по вертолету

Но большинство из тех кто выжил, бежит.

Вертолет, не теряя ни секунды, зависает над красными обрывами и высаживает десант

И вот уже редкая цепь спецназовцев, не дожидаясь, когда сядет пыль, поднятая винтами, атакует душманов.

А с противоположных холмов стремительно спускается находившийся в засаде отряд

Бой горяч.

Скоротечен.

И жесток.

И вот уже советское знамя на позиции.

Смотрел на одном дыхании. Мелкие нестыковки и неувязки, удивляясь себе, не замечал.

Покажу вам зрителей этого действия.

Их было много.

Теперь без иронии, которая меня не оставляет никогда. Я на этой войне не был, хотя очень даже мог. Были мои сверстники, многие не вернулись. А я жил хорошо, несмотря на серость и убогость жизни в СССР. Был тесен круг веселых студенческих компаний, рекой лилось разбавленное Жигулевское, плавали конфетти в Новогодних бокалах, приятно хрустела в пальцах финская Мальборо в отличие от мокрых советских сигарет. А вахтеры окрестных женских общежитий, казалось, узнают меня по шагам. И самой большой неприятностью был несданный зачет по сопромату.

А кто-то, вот так хромая и поддерживая товарища, делал последние шаги в своей жизни.

Я раньше не посещал реконструкции боевых действий и репортажей о них не писал. Спасибо Андрею за то, что вытащил меня на эту.

Вспомнил Твардоского.

«Я знаю, никакой моей вины

В том, что другие не пришли с войны,

В то, что они - кто старше, кто моложе -

Остались там, и не о том же речь,

Что я их мог, но не сумел сберечь,-

Речь не о том, но все же, все же, все же...»