Подвалы в степи

Междуречье Северского Донца и Кундрючьей представляет собой огромный, всхолмленный клин, изрезанный по краям балками. С песчаным массивом на острие у Нижне-Кундрюченской и каменными выходами у основания клина возле Синегорского.  

Всё жильё здесь исстари жмётся  к воде, к Донцу и Кундрючьей.

На самой довольно безводной равнине люди не селились. Что заставило поселенцев в конце 19-го века основать здесь два хутора, в самом центре этого клина, в верховьях гигантской балки Дедова, неведомо.

Я балку на карте подсветил светло-зелёным.

Время образования хуторов -это моё предположение. Потому как на многочисленных картах середины и начала 19-го века этих хуторов нет. Отмечены они только на карте РККА 1940-го года.

А на одном из раскопов, которыми пестрят все без исключения брошенные селения, мы нашли «пятак» 1956 г. Эту дату и посчитали временем, когда жизнь здесь затихла.

Мы свернули к хутору, не надеясь найти здесь что-то. Точнее, не надеясь найти здесь то, что ищут другие. Мне было интересно, что привело сюда людей, и что осталось от их труда.

Сейчас здесь тихо. И только по редким покосам можно понять, что сюда заглядывают люди. Эти покосы позволяют цвести редким горсткам ярких горицветов.

Как и в других подобных местах, пытаюсь угадать планировку селения и маршруты его жителей. Но много лет прошло, и сначала ничего у меня не получается.

Вот сердце забилось. Каток! Еще один!

Очень вероятно, что это было гумно.

И канава рядом подтверждает эту гипотезу. Место молотьбы обычно окапывали канавой, опасаясь огня.

Начинает что-то складываться. Если здесь молотили, то жильё должно быть к востоку. Чтобы обычные ветра не несли в курени пыль и полову.

Хотя встречал и исключения из этого правила. Но здесь, в месте, всем ветрам открытом, это правило должно действовать. Какое-то время кружу у катков, не в силах от них оторваться. И пытаясь найти другие следы в густой траве.

Иду на восток. Похоже, угадал. Начинаются ямы.

И камни в траве.

Некоторые лежат беспорядочно. А некоторые явно остатки строений.

Эти прямоугольники - курени, выстроенные по главной улице.

А из ям на меня смотрят позеленевшие камни. Этот хутор был не временным станом. Жители обосновывались здесь надолго. Такой камень можно было наломать или у Западно́го на Донце, или у Чернышева на Кундрючьей. Одинаково далеко.

Теперь уже я отчётливо вижу главную улицу хутора и курени, выстроенные в ряд.

Для меня всегда интересны те находки, которые бросают «копатели». Они всегда бросают осколки керамики, «чёрное» железо и много другого интересного. Но здесь таких находок мало. На месте станицы Цимлянской, например, где люди переселялись относительно спешно, таких находок множество.

Вот непонятная, но с ровными краями, стальная пластина.

Подвал!!! С выложенным арочным сводом.

Выложить такой свод, тем более из необработанного камня, стоило большого труда. И ниша сохранилась в дальней стене.

В подвал вела каменная лестница. Вероятно, ступени у неё были из тесаного камня. Что и стало причиной её разрушения.

Теперь мне уже многое понятно. Понятно, где были первые дома в хуторе, и куда он продолжался.

Каждый курень «обозначен» довольно высокой насыпью. Такая насыпь не может быть ничем иным, как расплывшимися саманными стенами.

Такой картины не наблюдал нигде. Ряд усечённых пирамид- это ряд медленно растворившихся куреней.

Этот огромный и добротный каменный подвал имел деревянное перекрытие. Оно исчезло, а выложенная камнями яма вполне цела.

Этот гвоздь, вбитый в стену подвала, я рассмотрел уже дома на экране. А то бы вытащил.

Некоторые камни лежат хаотично. Но таких немного.  Угадываю, что здесь был столб ворот.

Теперь я, как наяву, вижу главную улицу хутора.

В этом месте  сплошная застройка хутора нарушилась, и он рассыпался на отдельные курени. Так обычно бывает.

Хутор был зажиточен. Столько массивных, каменных фундаментов нет нигде в подобных местах.

Еще один подвал!

Он обширнее первого, хотя оплыл сильнее. И на задней стене у него две ниши.

Этот хутор точно не был обычным «выселком» из ближайшей станицы или слободы. Скорее всего, его основали переселенцы из центральной России или из Малороссии, приведённые сюда крупным землевладельцем. Он ссудил переселенцев деньгами на обустройство, но место было выбрано поближе к сельхозугодиям, и оказалось «не на века».

Такие переселения были обычны в конце периода крепостного права. Но гораздо более после его отмены.

Ищу остатки помещичьего дома. И, кажется, нахожу.

Хотя стопроцентной уверенности нет. Скорее интуиция и опыт.

В траве замечаю мелкие листья одичавшей клубники. У казаков она была не в почёте. Возни много, а не сытная.

Еще повсеместно в этом строгом царстве, погрузившемся в пучину времени, меня сопровождали неуместно весёлые фиалки и хохлатки. Весна.

Весна.

Но эти ниши в подвалах мне теперь не дают покоя.