Они не несуны.

Листая в читальном зале ДГПБ подшивку «Вечернего Ростова» за 1963 г, остановился на маленькой заметке под названием «Закрыть все лазейки».

И смешно, и грустно.

Сам, был грех, таскал с завода домой всякие нужные в хозяйстве мелочи. А теперь, по прошествии многих лет, еще острее стало понимание ущербности такой жизни.

Вот начало заметки

«Был разгар работы ночной смены, когда на территорию хлебозавода №1 зашли сотрудники охраны общественного порядка. Подойдя к проходной, остановились в недоумении: здесь неаккуратной горкой лежали 10 буханок хлеба.

—        Чей хлеб? Почему лежит здесь?

—        А его… рабочие... шли на работу, купили в магазине... Здесь вот оставили, — запинаясь и разводя руками, объясняла охранница.

Однако смена закончилась, а никто так и не подошел к «купленному» хлебу. Он так и остался лежать на проходной».

Для молодых читателей поясню. Хотя я ни разу не был именно на этом заводе, зато бывал на многих других и воспитывался не в балетной школе. Вероятно, на этом заводе существовала устоявшаяся и нерушимая традиция, когда каждый работник, уходя домой, нёс под мышкой или в сумке горячую буханку.

Зарплата была маленькой, условия труда тяжелыми. И такой, как сейчас бы сказали, «бонус», устраивал и работников, и администрацию.

Сбои эта система давала только в таких случаях, как описан в заметке.

Хорошо представляю, как в этот вечер по цепочке, рабочих идущих из цехов к проходной, пронесся сигнал. «Шухер!». Кто-то вернулся в цех и положил буханку на лоток. Кто-то припрятал в ящике в раздевалке. А кто-то бросил прямо у проходной. Ведь ничего эта буханка для нёсшего её, не стоила.

«Всё вокруг колхозное, всё вокруг моё». Пелось в известной песне.

А ведь речь о поколении, пережившем войну…

Вот так выглядел захламленный двор завода. А ниже ворота, под которыми, как говорится в заметке, легко можно было протащить мешок муки.

Продолжение, совсем не обязательное для чтения.

Хорошо помню свой первый сделанный собственными руками кухонный нож. Купить в магазине приличный нож, как и многое другое, в то время было невозможно. Меня обступила вся бригада, и мой нож пошел по рукам.

Его осматривали со всех сторон, пробовали лезвие, водили пальцами по рукоятке.

Мне было высказана масса замечаний о том, что лезвие спускать надо было не под таким углом, что заклепки на ручку надо было делать из меди, и т.д, и т.п. Но в целом нож был признан хорошим, меня похлопали по плечу и сказали: «Давай!»

Если представить, что нашелся бы человек, который мне и всем вокруг заявил, что материал для ножа я, по сути, украл, делал его в рабочее время, занял для этого на несколько часов ценный шлифовальный станок и другое оборудование, потратил государственные деньги, и прочее, и прочее, и прочее. То этого человека и рабочие, и начальство посчитали бы опасным сумасшедшим и выжили бы его очень скоро.

И делались по всей стране в цехах и мастерских несметное количество машинок для закатки крышек, запчастей к автомобилям, садового инструмента, тяпки, так сплошь были самодельными, упомянутых ножей, рыболовных принадлежностей, включая тяжелые и замысловатые рундуки для зимней рыбалки с пятьюдесятью отделениями, спортивных снарядов, мелкой мебели, полочек и табуреток, сувениров, детских игрушек, пистолетами, отлитыми на соседнем заводе из дюралюминия, играли пацаны всего района, торшеров и бра, мангалов, жаровен и печек, посуды, и нет этому списку конца.

Кто-то вынес через проходную булку хлеба с хлебокомбината. Какой-то руководитель, замученный нехваткой рабочих, увеличил на бумаге процент отхода, получил за это «строгача», но выдал работникам пайки из сэкономленного таким образом продукта. Набрал штат, выполнил годовой план и в результате оказался в выигрыше.

Другой директор организовал теплицу, превысил лимиты по электроэнергии, получил за это «с занесением», но за счет теплицы выплатил коллективу 13-я зарплату. К нему на завод пошел народ, и он в результате оказался в передовиках.

 А дети работников кондитерской фабрики хвастались перед сверстниками кусками шоколада размером с кулак. А их родители держались за свои места, несмотря на мизерную зарплату. И фабрика из месяца в месяц была на районной доске почёта.

Так и жили. Поэтому не ругайте несунов. Это была философия.

Еще раз обратите внимание на заголовок, «Закрыть все лазейки». В заметке даже не высказываются мысли о воспитании коллектива и о совершенствовании системы учёта. Один способ – укрепить забор и воровство исчезнет. То есть, во всю эту лабуду о формировании коммунистического сознания не верили ни те, кто эти тезисы выдумывал, ни те, кто их повторял.

А вы говорите – «масоны»,

Тем, кто дочитал эти мои воспоминания и размышления – подарок.

В ростовской краеведческой среде любят вспоминать магазин «Красная шапочка» на углу Газетного и Энгельса. Это один из главных магазинов моего поколения. Был он действительно замечательный. Прежде всего, своим неповторимым ромово – ванильным ароматом. Но не было в нем того ассортимента, о котором любят писать некоторые авторы. Ассортимент был скромен. Это я, профессиональный сладкоежка, говорю вам точно.

Еще более скромна коллекция сохранившихся фотографий этого магазина. Их всего два-три. Одно из них находится в музее «Общепита». Я это фото сфотографировал сквозь стекло и потом много лет «любовался» на свой силуэт в различных статьях различных авторов об этом магазине.

И вот новая находка. В номере «Вечёрки» от 31 декабря 1963 г., написано об открытии «Красной шапочки». Значит, теперь известен её день рождения.