Как это делалось

Пережив первые впечатления, полученные от этого снимка выпускников 1941-го года, ссылка на обсуждение ЗДЕСЬ, я решил рассмотреть на нём некоторые детали оформительского творчества совсем недалёкого прошлого.

Делался этот снимок так:

Брался лист чертёжного ватмана. Вероятно, белого цвета. Иного достать было трудно. На нем с помощью аэрографа, а точнее, пульверизатора с резиновой грушей, такого, как стояли в парикмахерских для одеколона, делался фон. Набившие руку, могли таким способом сделать очень красивый фон, с разводами и затемнениями по углам.

А до того, как на будущий макет снимка наносился фон, из качественного, мягкого пергамента вырезались надписи с именем великого вождя.

Эти надписи приклеивались на исходный лист с помощью очень сильно разведённого клейстера, чтобы сразу после нанесения фона пульверизатором пергамент можно было легко отодрать. А на ватмане оставались бы чистые, как снег, буквы.

Клейстер быстро прокисал, тем более летом, тем более в отсутствии холодильников, поэтому его приходилось часто варить в почерневшей от подтёков кастрюле.

А аэратор-пульверизатор постоянно забивался засохшей тушью и чернилами, потому что после очередной работы его забывали разобрать и промыть.

Из-за постоянно «сбегающего» на примусе клейстера и постоянно засохшего прибора в вообще-то дружном коллективе фотоартели время от времени гремели скандалы.

Вырезать тонкие буквы из пергамента поручали обычно самым молодым или провинившимся сотрудникам. Морока.

А еще перед нанесением фона надо было сделать общую разметку макета и разметку надписей. Делалась такая разметка с помощью «простого» карандаша и линейки. Делалась она до нанесения фона, потому что так удобнее её потом можно было не стирать.

Она и видна здесь.

Когда большой лист просыхал, на нём с помощью плакатных перьев, кисточки и карандашей, пыхтя и высунув язык от старания и напряжения, делались надписи и узоры.

Портреты вождей, подозреваю, сделаны типографским способом и использовались многократно.

Тронули края фотокарточек. Мне кажется, что у фотографов того времени считалось дурным тоном кроить фотобумагу ножницами. Помню, что и отец никогда её не резал ножницами. Большой лист фоточувствительной бумаги сгибали и рвали на сгибах. Надо, на 4 части, надо, на 8. Такими, с рваными краями, фотокарточки учителей и были приклеены на макет.

С учениками сложнее. Они, в отличие от учителей, еще не проклюнувшиеся яйца, и форма фотографий должна подчёркивать эту иерархию.

Излишне упоминать, что вырезал овалы опять самый молодой или провинившийся.

Затем овалы наклеивались на макет. Делалось это в последнюю очередь. После того, как убеждались, что макет готов и в слове «класса» не пропущена бука «с», и не сделано других ошибок. Дело в том, что исправлять ошибки, когда фотографии уже наклеены, дело трудное и опасное тем, что можно испортить весь макет.

Наклеивались фотографии канцелярским клеем или как его ещё тогда называли, «жидким стеклом».

Банка этого клея была самым популярным предметом в артели. Из-за подтёков клея, она была похожа на подсвечник, который не чистили со времён царя Гороха. А кисточка, приписанная к этой банке, больше напоминала юлу.

Время от времени помещение артели пронзал крик:

- Кто взял клей?!?!

Всё, макет со свежими фотографиями счастливых выпускников и портретами вождей, сурово, но добро смотрящих друг на друга, готов. Его укладывают на стол и фотографируют студийной камерой. Помощник фотографа подписывает стеклянный негатив в кассете и отправляет его на проявку и печать.

Через неделю или две по этажам школы-гиганта неслось многократное эхо:

- В учительской фотоснимки выдают!

В обычной довоенной семье был один фотоальбом, редко два. Такие фотографии, как выпускные снимки, занимали отдельный почётный лист. И листая альбом перед гостями, на этом листе обычно задерживались, рассматривая всех и спрашивая:

- А где этот?

- А с кем та?

Мои фотоархивы измеряются уже терабайтами. И, что, я счастливее?