Между весной и зимой.

Петляем по восточному краю Донецкого кряжа. По степи, у скал, по долинам рек.

Иногда в густой, прошлогодней траве покажется острый, гордо стоящий камень.  Кидаемся к нему в надежде, что это легендарный вещий камень.

Но в этот раз, как и всегда раньше, это остатки давно исчезнувшего куреня. Исчезло всё. Даже не видно сирени и груш, остающихся, как правило, памятниками на месте жилья. Но стоят вертикально поставленные камни, обозначая место, где была ограда усадьбы и загон для скота.

Пространство между этими камнями было заполнено пластушкой или жердями. Остались только они, как надгробья.

В этом безжизненном прошлогоднем сухостое степных трав буйно и весело цветет гусиный лук. Его цветки едва высунулись из сухого ковра. Выше не надо. Погода ещё коварна.

Гусиный лук и другие луковичные степные растения относятся к группе эфемероидов. Им для счастья нужна всего одна неделя в году. А всё остальное время они ждут следующую весну.

В некоторых местах, где течение воды не быстрое, река еще подо льдом. А точнее, спряталась под лёд в пятый раз в этом сезоне.

Свежий лёд в конце марта.

Степь над скалами хоть еще не подаёт признаков жизни, но как-то по-весеннему набухла.

А там, где течение быстрое, совсем весенняя картина.

И прозрачна вода, просветленная морозами.

Желтые скалы.

И желтые берега. На самом деле дерево поражено лишайником со звучным римским женским именем Ксантория.

В многочисленных карьерах, в заводях еще стоит лёд. Но светла вода на закате. А сами карьеры принимают все более и более естественный вид. Всё лечит время.

И не стесняясь, встречает весну краснотал.