По песчаной полосе.

Я часто рассматриваю этот снимок, сделанный несколько лет назад. На нем пески и леса южнее хутора Наумов. Когда-то, в позапрошлом веке, эти наступающие пески согнали с насиженного места станицу Екатериненскую, и заставили её переселиться на пару верст ниже по течению Северского Донца.

Сейчас эти пески, а точнее вспаханная в них противопожарная полоса, помогает защитить участок соснового леса от пожара - бедствия наших южных лесов.

Но с высоты, при наличии фантазии, эта полоса может показаться чем угодно. Можно увидеть в ней дорогу, протоптанную многими караванами, идущими из одного конца света в другой. Можно представить её знаком, прочерченным для навигации летающих тарелок. Можно вообразить, что великан - людоед бродит каждую ночь по опушке леса в поисках заблудившихся путешественников. И волочит за собой свою огромную дубинку, которая оставляет такие замысловатые следы на песке.

И мы поехали посмотреть на эту полосу.

Назвать это место красивым, мало. Оно разное шаг от шага, и день ото дня. Последний раз я бы здесь ранней весной и написал заметку

«В красных лесах безымянной звезды»

Не торопясь двигаемся вдоль границы соснового леса.

Нас окружают сосны, гуляющие по степи.

То вдруг оказываемся среди берез.

То в Берендеевом царстве среди старых сосен, тянущих ветви – лапы к редким путешественникам, рискнувшим забрести в эти пустынные леса.

Поворачиваем за очередную сосну, и мы опять в степи.

Удивляет, как все обитатели этого леса мирно уживаются друг с другом. Осины, березы, тополя, сосны, яблони, груши, вишни. Последняя, фруктовая братия, говорит о том, что когда-то здесь жили люди.

И вот сама полоса. Она как будто светится от тысяч качающихся на ветру колосков среди светлого песка.

Скорее всего, песчаную полосу выбрал для жительства какой-то из видов дикого ячменя. Их у нас произрастает несколько. На ветру это поле кажется живым.

Ячмень, один из первых злаков освоенных человеком. Наверное, так выглядели поля древних земледельцев только освоивших разведение злаков.

Был бы год засушливым, как обычно у нас, не случилось бы этого «колосового великолепия». Расти на чистом песке нелегко.

Не мог отделаться от впечатления, что это река. Которая, то ускоряет течение на стремнинах, то светится спокойной водой на отмелях.

То волнуется.

И даже штормит.

То резко поворачивает среди сосновых берегов.

То устремляется в теснину.

То разливается во всю ширь и, кажется, сейчас затопит сосновые островки.

Рассматривая этот песчано-злаковый поток, обнаружил в нем еще одного массового обитателя. Это стелящееся растение с колючими плодами, так и называется – якорцы стелящиеся.

Оно, лучшая преграда для босых ног. Даже жутковато становится, когда пройдя по этому приветливому с первого взгляда ковру, посмотреть потом на подошву своих башмаков.

Очень хищная колючка, так и ждущая, что на неё кто ни будь наступит.

И еще одна находка, сделанная во время путешествия по этой «реке». Масса утопленников. К счастью, всего лишь жуков чернотелок. Одни действительно утонули в мягком песке.

Я считал их, потом бросил. Потом рядом с мертвыми жуками мне стали попадаться борющиеся за свою жизнь. Хотя боролись вяло.   

Начал их спасать по одному и горстями.

А вы говорите, не река. Настоящая река, даже с утопленниками.

И на этой реке, как везде в мире, «кому война, кому мать родна». Кто-то, как эта гусеница бражника молочайного, выставила устрашающий, но красивый шип.

А кто-то, как эта бабочка большая перламутровка, жрёт и не страдает.

А в этом месте вздрогнул. Эти кучи дров не могут быть ни чем иным, как приготовленными людоедом кострами. Что бы пойманные им путешественники долго не томились, дрова всегда готовы.

Поскорее уехали.

Прихватили с собой редкий встреченный мусор и заочно поблагодарили людей заботящихся об этом лесе. В других наших лесах хуже. Великанов- людоедов, что ли мало?

Здесь продолжение описания вояжа.

Съеденный царь