И Лукоморье на месте, и дуб жив-здоров.

В этом месте побережье Таганрогского залива резко изгибается и поворачивает на юг, к Донской дельте. Это Лукоморье.

Чуть дальше видны пляжи Мержаново, коса Куричья и глубоко выдающийся в море мыс Таган-рог.

А левее  в море впадает Мертвый Донец — самый северный рукав дельты Дона.

Два года назад я рассказал о небольшой дубовой роще в хуторе Морской Чулек и предположил, что это потомки того дуба, который видел Александр Сергеевич Пушкин, путешествуя из Таганрога в Ростов в в 1820-м году, и на который он усадил русалку и кота.
Под той статьёй на Меотиде было написано почти 70 комментариев, в которых многие читатели спорили со мной и высказывали самые невероятные версии возникновения строк "У Лукоморье дуб зеленый, златая цепь на дубе том..."

И вот теперь я решил взглянуть на это дело с высоты.

На этом фото, в левом нижнем углу,  — берег Лукоморья.
В центре снимка - хутор Морской Чулек.
Еще выше  извилистая лента насыпей и выемок железной дороги.
Тонкая серая линия шоссе Ростов-Таганрог  тоже хорошо видна.
Дубовую рощу я обозначил стрелочкой. Сейчас высоту и масштабы холма, на котором расположена роща, оценить трудно, вокруг дома, лесополосы, дороги, и виден он не с любой точки.

Но он огромен.

Вот он опять с воздуха, но ближе. Слева от нас он ограничен ручьем, справа глубокой балкой. Когда-то он был единым телом, но железная дорога отрезала от него "краюху"

Это были виды "дубового холма" в фас. А вот он в профиль.

Обвел его красной полосой.

И ближе. Но красив же! Дубовая роща- это как раз отрезанный железной дорогой "зеленый огурец"

Посмотрим на этот холм опять в фас. По какой бы дороге не двигались путешественники между Ростовом и Таганрогом, хоть по почтовому тракту, который был примерно на месте современного шоссе, хоть по побережью через хутора, они не могли не видеть дубы на холме.

Но большинство их не замечали, а Александр Сергеевич рассмотрел золотую цепь на одном из них. И летящего в облаках Черномора  увидел и вцепившегося в его бороду Руслана заметил.

Дубы и сейчас чувствуют себя хорошо.

Хотел желудей собрать, но свежие еще не опали, а прошлогодние все червивые. Вероятно, вкусные.

Уютно и удобно и русалке, и коту.

И вид с ветвей замечательный.

Теперь, успокоившись после встречи с русалкой и котом, которые наотрез отказались фотографироваться, я еще раз изложу свою версию событий.
Хутор у ручья Морской Чулек основал В 1777 г. квартирмейстер Осип Лукьянов. Первоначально хутор располагался на высоком берегу над заливом, как раз там, где сейчас дубовая роща.
В списках 1859 г. хутор называется Лукьяновым и числится в нем 97 человек. Сам Лукьянов носил звание атамана. Со временем вблизи вотчины Лукьянова возникают поселения старшин Щедрова, Чумкова, Дадонова, Шеремеева. Казаки были богатыми, владели землями. Казак Шеремеев имел на берегу залива рыбный завод. Впоследствии все эти хуторки образовали один поселок – Морской Чулек.

Вот эти первые поселенцы и посадили дубовую рощу. В произрастании дубов "без ухода" в нашем климате, да еще на вершине холма, я не верю.
И никакой путник не мог миновать это благословенное место.

И "Дядька морской" приводил своих 30 витязей прекрасных на эти берега.

Перечитайте. Музыка.

У лукоморья дуб зеленый;
Златая цепь на дубе том:
И днем и ночью кот ученый
Всё ходит по цепи кругом;
Идет направо — песнь заводит,
Налево — сказку говорит.
Там чудеса: там леший бродит,
Русалка на ветвях сидит;
Там на неведомых дорожках
Следы невиданных зверей;
Избушка там на курьих ножках
Стоит без окон, без дверей;
Там лес и дол видений полны;
Там о заре прихлынут волны
На брег песчаный и пустой,
И тридцать витязей прекрасных
Чредой из вод выходят ясных,
И с ними дядька их морской;
Там королевич мимоходом
Пленяет грозного царя;
Там в облаках перед народом
Через леса, через моря
Колдун несет богатыря;
В темнице там царевна тужит,
А бурый волк ей верно служит;
Там ступа с Бабою Ягой
Идет, бредет сама собой;
Там царь Кащей над златом чахнет;
Там русской дух... там Русью пахнет!
И там я был, и мед я пил;
У моря видел дуб зеленый;
Под ним сидел, и кот ученый
Свои мне сказки говорил.
Одну я помню: сказку эту
Поведаю теперь я свету...