Музей в станице Казанской.

Современному городскому жителю нужен телефон с наушниками и функцией бесконтактной оплаты, кофе-машина, и все, можно жить.
Но еще совсем недавно, тем более на хуторах и селах, для жизни требовалось несколько больше. По пальцам можно пересчитать места, где еще можно почувствовать «вкус и цвет» той, совсем другой жизни, в которой вставали с петухами, пили молоко из крынки и гордились мозолями на ладонях.
Одно из таких мест – Краеведческий музей в станице Казанской. Я, человек любопытный с детства, не знал названия половины  орудий и предметов, собранных под навесами и в курене этого музея.

Визитная карточка музея – казачья сторожевая башня с пушкой на берегу Дона.

Если постоять в тишине возле этой полки, то   из глиняных горлышек, как из морских раковин, можно услышать о том, что ежедневно варилось, парилось, квасилось, солилось, штопалось, вязалось, чинилось, строгалось, ковалось и точилось в большой казачьей семье.

И при том, что каждая пара рук в семье постоянно была занята работой, и еще десять работ стояло в очереди, удавалось поддерживать в доме чистоту и уют.

Я понимаю, что это музей, а не реальный многодетный дом. Но я бывал в таких домах, где при двух коровах, двух поросятах, сотне кур и уток, да огороде в полгектара, в доме всегда была идеальная чистота, и половики выбивались три раза в день. Ставил себя на место жителей такого дома и тихо вздыхал.

Этими щипцами мне предложили завить мои усы. Щипцы перед такой операцией  хорошенько раскаляются в печи. Подумав, отказался. Пусть лучше девчата меня на танцах стороной обходят, но ходить с обожженной рожей не хочу. А если серьезно, то такой простой, но крайне необходимой вещи, нет ни в одном музее нашего края, кроме Казанского.

Исторический зал – выше всяких похвал.

Я их много видел. Но хорошие те – которые будят воображение. У этого стенда можно представить, сколько народов и племен перекочевало через эти земли, и каждый думал, как бы ловчее убить соседа, изобретая все более совершенные формы наконечников стрел и копий.

В рыбных деликатесах наши предки себе не отказывали. Да и слова такого не знали- деликатес. Ели себе в волю и не задумывались.
Там вверху под стеклом – челнок для вязки сетей. Когда-то и я умел, и челнок у меня был. Не браконьерства ради,  а для овладения изящным ремеслом. Теперь забыл. Помню только, что размер челнока примерно равен очку сети. Сами представьте, кого в такие сети ловили.

В станичной лавке в те времена  продавалось только самое насущное – керосин, мыло, нитки и табак. Все остальное нужно было или везти из далекого города за немалые деньги, или делать своими руками.

Так из изношенного лемеха рождался топор, из него потом получалась тяпка, она, послужив, становилась ножом, а нож мог превратиться в гвоздь. На дно прохудившейся кастрюли укладывали аккуратно вырезанный круг из фанеры и превращали кастрюлю в хранилище соли или крупы. Чувствую, человечество к этому вернется.

Наша жизнь состоит из мелочей. Часто все зависит от них . Все знают, что казак должен был явиться на службу со своим конем и прочим, прочим, прочим. А вот то, что он должен был иметь с собой 24 ухналя – знают немногие.

Ухналь – гвоздь для подковы.

Война прокатилась по станице. В самый сложный период войны, летом и осенью 1942 г., станица находилась практически на линии фронта.

Скромное обаяние советского времени. 

Зубной порошок в картонных коробочках и духи Красная Москва. Тем, кто помнит те годы, можно больше ничего не говорить.

Но домотканные половики в куренях – это во все времена и эпохи. Без них курень – не курень.

Выходим на улицу. Первая остановка на нашем пути – летняя кухня. Когда я слышу те или иные безумно восторженные отзывы о той или иной заморской еде, я смеюсь. На такой беленной мелом печке, на чугунных колечках конфорки, жарким днем в тени навеса у огорода с грядками до горизонта, получается такая вкуснота, что не описать.

Но я уже кошу взглядом на сокровищницу.

Хранительница музея Людмила, умница и эрудит, а главное казачка до кончиков волос, продолжает здесь свой рассказ,

а я уже заметил настоящее чудо. Этот покосившийся и покрытый ржавчиной ветеран – пресс для выжимки подсолнечного масла. В нашем подсолнечном крае  таким прессам должны памятники ставить.)) А вот почти нет их даже в музеях. Кроме этого, знаю один – в Азове. Видимо трудная у этих агрегатов была работа, не сохранились. Поклониться ему стоит. Куда мы без подсолнечного масла?

А Людмила  продолжает рассказывать, нет не рассказывать - стихи читать об экспонатах музея.

Прялки - моя слабость. В коллекции музея есть интересные экземпляры.

Простая вещь - горн на древесном угле, ножная воздуходувка, наковальня и молоток. Именно в такой мастерской блоху подковали. Не знали? Думали, что  ее подковали в нанотехнологической лаборатории? Нет, именно здесь.

Я не шутил, когда писал, что даже не знал названий некоторых экспонатов.

Что ни вещь - легенда, о которой можно повесть написать.

Не перечислить всего. Даже лодка-долбленка есть.

Сколько людей накормили эти керосинки и керогазы. Они пахли по-особенному, один из самых теплых запахов детства. 

Будете в музее, не обойдите вниманием любую мелочь - она иногда самая интересная.

Точность нужна во все времена.

Под конец путешествия по музею  я решил примерить себя к повседневному крестьянскому труду. Хвастаться нечем.

С Людмилой тепло распрощались. Спасибо всем, кто собирал и хранит этот музей.