Первый бой Белой Добровольческой

Говоря точно, эта армия, еще не имела своих громких названий, которые получит позже – «Белая» и «Добровольческая». Да и армией ее назвать было трудно.

Это был небольшой отряд, юнкеров и офицеров царской армии, прибывших на Дон по призыву генерала Алексеева. И немногих казаков, которые вопреки царившей в то время на Дону атмосфере разброда и неопределенности, стали под знамена атамана Каледина.

Но бой был ПЕРВЫМ. И был он на месте, которое сейчас всем ростовчанам известно как парк имени Николая Островского.

Михаил Васильевич Алексеев и Алексей Максимович Каледин две очень яркие, и не простые личности российской истории. Оба были в местах крутого излома в истории страны, таких как Брусиловский прорыв или Новочеркасская зима 17-18-го годов. В местах, когда очень были нужны новые Минин и Пожарский. Были нужны, но, не появились….

Историческая справка о Каледине http://www.ruguard.ru/glossary/o-73.html

Историческая справка о Алексееве http://ruguard.ru/glossary/o-11.html

Вот ведь какая судьба! Кто то говорил, что не личность создаёт историю. Так ли это?

- Каледин, понимая в какую пропасть катится страна, еще в июне 1917-го, согласился стать атаманом войска донского, что бы уберечь от гибели если не страну то хотя бы донской край.

- Алексеев, еще в начале октября понимая, что старая армия практически погибла, понимая, что без такой опоры как армия страна обречена, начал в Петрограде работу по организации новой – добровольческой.

И оба шли к общей цели. И знали хорошо друг о друге, а вместе не объединились.

А Корнилов с Деникиным, те в это время в тюрьме сидели после мятежа.

И у каждого, были свои идеалы и амбиции, свое понимание путей и целей. И будущее России каждый видел по своему. Два слова «монархия» и «республика» в то время многих сделали врагами.

А Россия гибла. Потому, что негодяи всегда объединяются быстро и споро. А все перечисленные выше, и многие с ними, объединились только в конце ноября 1917-го года, в Новочеркасске, куда съехались все кто видел и не мог спокойно принять гибель России. Объединились когда соседний Ростов, наводненный небоеспособными войсками и набитый вполне боеспособным оружием, оказался захвачен разномастными пробольшевистскими организациями..

Объединились, когда во многом было уже поздно. Да говоря откровенно, так до конца поражения Белого движения и НЕобъеденились.

Но вернемся в Новочеркасск.

Зимой 17-18-го года, здесь сплелся такой клубок страстей и событий, разложился такой мудреный пасьянс людей и интересов, такой горел костер ненависти и боли, что описать его по силам только Толстому или Достоевскому. И начала литься кровь. И начали объединятся и действовать те, кому это сделать было давно пора. Вот как описывает эти события А. Бугаев в своей книге «Очерки истории гражданской войны на Дону»:

Но перед тем как читать описание, можно глянуть на карту тех событий. Красными «гусеницами показана оборона красных на окраине Нахичевани, синей стрелкой – наступление Алексеевцев. Обозначены станция, которая теперь называется Ростов – Товарная, Балабановская роща и питомник на месте которого теперь стадион «Олимп» со всеми прилегающими объектами.

«Вечером 26 ноября Каледин прибыл к Алексееву и обратился со следующими словами: – Михаил Васильевич! Я пришел к вам за помощью. Будем, как братья помогать друг другу. Все недоразумения между нами кончены. Будем спасать, что еще возможно спасти. Алексеев, ни секунды не раздумывая, ответил: – Дорогой Алексей Максимович! Все, что у меня есть, рад отдать для общего дела. Генерал действительно был рад исполнить просьбу Атамана. Впервые с момента создания «Организации» она понадобилась Войсковому правительству. Займи казаки Ростов, не прибегнув к помощи добровольцев, положение последних продолжало оставаться двусмысленным и совершенно неопределённым. Немедленно было поднято по тревоге практически всё, чем располагал Алексеев к началу Ростовских событий. Как только в городе узнали, что «алексеевцы» выступают на Ростов, десятки добровольцев изъявили желание к ним присоединиться. Это были кадеты и гимназисты Новочеркасска (Как свидетельствовал командир 2-й кадетской роты Юнкерского батальона штабс-капитан М.В. Мезерницкий в роте на момент выступления было до 70 бойцов, а у Нахичевани выгружалось уже более 140). Офицерам было категорически запрещено брать их с собой, многие тут же отправлялись домой, но немалое число к ротам каким-то образом прибилось. Порыв этих юношей, пусть во многом и романтический, на фоне апатичного безразличия казаков завораживал. Собрались в считанные часы. Получили зимнее обмундирование, патроны, построились и в ротных колоннах проследовали к вокзалу. Глубокой ночью сводный отряд под командованием полковника И.К. Хованского в составе Офицерской роты, Юнкерского батальона и взвода юнкеров Донского училища при 4-х пулемётах и одном броневике погрузился в эшелон и начал выдвижение к Ростову (Георгиевская рота была придана одному из Калединских отрядов и выступила к Ростову вместе с Донским пластунским батальоном и сотней Новочеркасского военного училища.) …

План был прост. В темноте подойти как можно ближе к Нахичевани и захватить станцию, без занятия которой дальнейшее продвижение как в город, так и в обход, вдоль линии железной дороги было невозможно. Затем предполагалось пустить конную разведку вдоль железнодорожного полотна, пешую разведку с броневиком – через Нахичевань прямо в город (до 1920-х г. Нахичевань была самостоятельным населённым пунктом, отделённом от Ростова незастроенным участком и лесопарковой зоной) Отряду же предписывалось занять оборону на станции и ждать подхода подкреплений из Новочеркасска - Сводной Михайловско- Константиновской батареи, Новочеркасских студенческих дружин и сводных казачьих отрядов. Штабс-капитану Мезерницкому было поручено обеспечить захват Нахичеванской станции. К 5 часам утра 27 ноября эшелон остановился в полутора километрах от Нахичевани. Кадетская рота выгрузилась и в рассветных сумерках двинулась скорым шагом к станции.

Красногвардейцы, охранявшие станцию, застигнутые врасплох, сдались без выстрела…

На занятую станцию подошёл эшелон. Юнкера-казаки вывели коней и на рысях пошли вдоль полотна. С пешей разведкой дело затягивалось, из-за поломки подмостей всё не удавалось выгрузить с платформы броневик. Когда решили выслать дозор без броневика, из города уже выходили густые толпы красногвардейцев. Высланные заставы вынуждены были отойти к основным силам. Юнкерский батальон занял позиции слева от железнодорожного полотна, Офицерская рота – справа (На правом фланге находился и приданный Хованскому Донской пластунский батальон. Однако устойчивости батальон не проявил, при первом нажиме отошёл от занятого, было, с утра Питомника, обнажая фланг добровольцев.) «Алексеевцы» залегли, подпустили противника и с расстояния не более чем в 100 метров открыли ружейно-пулемётный огонь в упор. Советские отряды были, конечно, полны решимости отстоять город. К тому же, обладали значительным численным превосходством. Однако, за исключением десантников-матросов и немногочисленных солдат запасных полков, с индивидуальной, тем более, тактической военной подготовкой были лишь совершенно не ознакомлены. Поэтому и командование Красной гвардией в бою если и осуществлялось, то по упрощённой схеме. Из города вышли большими силами, но толпой, даже не развернувшись толком в цепь, и нарвавшись на сопротивление подготовленного противника, тут же начали отходить. Впрочем, и Попытка «алексеевцев» ворваться на плечах отступавших красногвардейцев на окраины Нахичевани так-же успеха не имела. Юнкера атаковали как на учении. Шли в рост, почти не ложась, с винтовками на ремне, отвечая на беспорядочные выстрелы противника правильными залпами. Батальон достиг Балабановской рощи, но, встреченный сильным пулемётным огнём, дальше продвинуться не мог. На правом фланге в Офицерской роте к началу боя было всего 120 штыков, минимальное продвижение вперёд грозило немедленным охватом. К 9 часам утра Юнкерский батальон отошёл на исходные позиции к Нахичеванской станции. Выяснилось, что машинист, опасаясь обстрела, отогнал эшелон с имуществом и кухнями назад, к станции Кизитеринка. Кормить отряд было не чем. Промокшие, в тронутых ледяной коркой шинелях, юнкера рыли окопы. Помощь из Новочеркасска не подходила. Казачьи части стояли неподалёку, в станице Аксайской, но в бой не вступали (Лишь два орудия одной из донских батарей поддержали 27 ноября у Нахичевани отряд Хованского).

Алексеевский отряд занял оборону на станции и до вечера, выдержав несколько атак красногвардейцев, удерживал её в своих руках. Потери с обеих сторон были чувствительными.

В Балабановской роще почти в полном составе погиб при отходе взвод капитана Донского, состоявший из кадет Одесского и Орловского корпусов. В роте Мезерницкого из 140 кадет, бывших налицо к началу боя, к вечеру в строю оставалось не более 65 человек. Красногвардейцы, менее искусные в бою, потеряли, конечно, ещё больше людей. К 17 часам во время затишья, подошёл, наконец, паровоз с двумя вагонами для эвакуации раненых и тел убитых. Пошли слухи о том, что наступление переносится на следующий день. Едва начало смеркаться полковник Хованский отдал приказ отходить. Офицерская рота к этому времени, расстреляв почти все патроны, оказалась глубоко обойдённой с правого фланга. Командир роты штабс-капитан Некрашевич выделил один взвод для сдерживания противника с фронта, а остальными взводами атаковал охватывающие роту цепи красногвардейцев.

В результате удалось отбросить противника и отойти Лишь выделенный взвод, отступая вдоль железной дороги, вышел к станции, занятой уже красногвардейцами. Пользуясь наступившей темнотой и стоявшими на путях грузовыми составами, до половины добровольцев взвода сумели пробиться к своим. Остальные погибли. Досталось и юнкерам. Позже Мезерницкий писал: «Мне с моей ротой малышей приказано прикрывать отход. Я приказал офицерам выделить наиболее слабых и отправить их теперь же, а сам с остальными предполагал остаться еще часа на два. Но мальчуганы взбунтовались и ни за что не хотели уходить, пока рота остается на позиции. Ни приказания, ни уговоры не помогли. Ввиду того, что противник перестал проявлять всякую активность, а также большинство из моих слабых еле держались на ногах, я ушел раньше предполагаемого времени…

Несмотря на такую усталость ни один не бросил ружья, а многие тянули и по два, как трофеи, взятые в первом бою. Придя на станцию Кизетиринка, где собрался весь наш отряд и где помещался штаб других отрядов, я поинтересовался узнать, почему они так опоздали. Оказалось, что они пришли на станцию только в 9 часов утра; идти днем в эшелоне к Нахичевани боялись, а пешком далеко и пришли бы поздно, а потому решено начать наступление снова с рассветом. Невольно взяла злость. За что же сегодня погибли эти малыши? Для чего пускали, когда не все было готово? Вскоре юнкеров приказано было отправить обратно в Новочеркасск, ввиду того, что с уходом частей в городе замечалось какое-то волнение. В Новочеркасск вернулись изодранные, усталые и грязные, но гордые чувством исполненного долга. Количество убитых товарищей в соборе и раненых в госпиталях доказывало серьезность боя (Всего отряд Хованского потерял до четверти личного состава, свыше 80 человек)…

Штабс-капитан ошибался. Бой 27 ноября у окраин Нахичевани сыграл едва ли не решающую роль. Он позволил Каледину выиграть время, собрать и сосредоточить для последующих действий свежие, более-менее управляемые силы. Но даже и не это главное. Время было такое, когда порыв, поступок ещё могли послужить примером и увлечь за собой. Призывы Атамана защитить Дон и Войсковое правительство казаков на выступление не вдохновили. Отпевание в Новочеркасском соборе московских и петроградских юнкеров, в бою для себя ничего не искавших, мобилизовало до трёх полков. Люди, как всегда и везде, были разные. Одни, подчиняясь приказу, пошли бы и так. Другие устыдились своего малодушия, увидев в Соборе исколотые штыками трупы подростков в юнкерских шинелях. Третьи не устыдились, оставались равнодушными и теперь. А кто-то и усмехнулся злорадно… Произвело впечатление выступление отряда Хованского и на руководство ВРК. Заняв в ночь на 28 ноября Нахичеванскую станцию, красногвардейцы этим и ограничились, и наступать дальше в направлении станицы Аксайской не решились. Прапорщик Арнаутов, назначенный «командующий советскими отрядами», как стратег, оказался не на высоте своего положения. В результате, участок железной дороги между станциями Алексадровской и Кизитеринкой остался вне зоны их контроля, и в дальнейшем послужил плацдармом для сосредоточения казачьих отрядов. Но, главное, активность «алексеевцев» дала основание большевистскому военному руководству считать, что и в дальнейшем главный удар будет наноситься казаками от станицы Аксайской на Нахичевань и вдоль железнодорожного полотна в обход города. В результате, всё лучшее, рабочие отряды были стянуты на окраины Нахичевани. Лишь матросы оставались у набережной и в районе вокзала. ( …А со стороны Таганрога на Ростов двинутся отряды Назарова). Так или иначе, но усилия Каледина начали приносить свои плоды. Позже, докладывая Кругу о боях за Ростов он говорил: «…Приходилось составлять отряды из кусков, вырванных из различных частей… После 28 ноября произошёл перелом, но так как в нашем распоряжении находились силы небольшие, а у противника были пулемёты, то во избежание лишних потерь приходилось действовать только наверняка. …»

Надо добавить, что еще этот бой очень живо и красочно описан в романе «Тихий Дон». К сожалению мы не знаем автора этого отрывка великого романа. Там тоже упоминаются юнкера шедшие в атаку как на парад с винтовками на ремнях.

К сожалению фото этого боя или даже близких нему событий, не известны. На приведенном ниже фото, отпевания атамана Каледина в новочеркасском кафедральном соборе. Вспомните эпизод с отпеванием юнкеров в повести А Бугаева. Вероятно эти события, внешне были похожи. Напомню, первый, с 1709 года, выбранный атаман войска донского Алексей Максимович Каледин, застрелился 29 января 1918 года, то есть через два месяца после описываемых событий, в атаманском дворце в Новочеркасске. Когда понял, что казачество как опора российского государства – это ушедшая история.

Для полноты картины, стоит привести здесь еще одно описание этого боя, из произведения В. Е. Шамбарова «Белогвардейщина»

«Отряд в 500 штыков выступил на Ростов. К нему присоединились новочеркасские юнкера, кадеты, добровольцы. Узнав о приближении неприятеля, ВРК организовал оборону. Войск в его распоряжении хватало — город был переполнен солдатней запасных полков и возвращающихся с фронта частей. Конечно, это была малонадежная разложившаяся масса, но цементирующими звеньями стали отряды черноморских матросов и Красной гвардии — на ростовских складах нашлось много оружия, что дало возможность сколотить формирования из местных рабочих и люмпенов. Сражение началось у ростовского предместья Нахичевани (ныне в черте города). Белые развернули наступление вдоль железнодорожной линии Новочеркасск—Ростов. В центре боевых порядков жиденькой цепью шли офицеры-алексеевцы, [67] на правом фланге — юнкера, на левом — донские добровольцы генерала Попова. Их встретила лавина винтовочно-пулеметного огня. Тем не менее, алексеевцы атаковали — во весь рост, почти не залегая, с винтовками на ремнях и стреляя на ходу. Их атака, сосредоточив на себе внимание красных, помогла фланговым отрядам совершить глубокий охват неприятельских позиций. Ворвались на линию большевистской обороны, ударили в штыки. Части ВРК побежали, и белогвардейцы вышли к городским окраинам.

Однако зацепиться там им не дали. Красногвардейцы остановились, простреливая узкие улочки. Жестокий артиллерийский огонь открыли орудия тральщиков, стоящих на Дону. Вскоре они смогли пристреляться, густо поливая шрапнелью расположение белых. Наступление захлебнулось. Под прикрытием артогня красные опомнились, перегруппировали силы, и перешли в контрнаступление. К вечеру калединцы и алексеевцы вынуждены были отступить.

Бои под Ростовом заставили одуматься несколько колеблющихся казачьих частей, и они двинулись на помощь к белогвардейцам. На следующий день сражение возобновилось. Оно продолжалось шесть суток. На подступах к городу, в предместьях, а затем и на улицах. Городской вокзал 5 раз переходил из рук в руки. Пленных не брала ни та, ни другая сторона. Наконец, к 2 декабря вся масса большевистских формирований, скопившихся в Ростове, была разгромлена и бежала, оставив город.

Этот рейд стал боевым крещением “алексеевской организации”. Одновременно она получила на Дону легальный статус. Ей стали оказывать помощь в снабжении и вооружении. Но ломались и все планы. Если Алексеев рассчитывал под защитой донцов сформировать костяк будущей армии, то теперь этот ничтожный зародыш сам становился защитником Дона.»

На этом фото, сама героиня рассказа – станция Ростов – товарная, в те времена – Нахичевань Донская. Я не знаю, когда построена это здание. Но знаю точно, что оно стояло в 30-х годах прошлого века. Очень вероятно, эти стены помнят тот самый бой.

Теперь в тихих аллеях парка ни чего не напоминает о тех событиях.

Как знак свыше, здесь появилась одна из первых ростовский церквей нового времени. В бывшем кинотеатре «Колос» теперь церковь святого Пантелимона - целителя

И несколько старых, скрюченных временем фруктовых деревьев, напоминают, что здесь когда то был питомник. Или по дореволюционными источникам – помологический сад.