Целый мир на берегу горько-соленой реки.

Приехал в Манычскую. Где высокие купола Святой Параскевы Пятницы.

Туда, где Дон, небо и берега соревнуются летними цветами.

Но далеко им до драгоценного цвета селедочного брюшка.

И боков.

Или рыжых и бурых дончаков.

Карнавал цвета какой-то. И над этим праздником - Параскева. Архитектор И.П.Злобин. 1904 г. 

Он, кстати, прежде чем построить Параскеву, работал на строительстве Спаса-на-крови в Санкт-Петербурге. Того, который на канале Грибоедова на месте смертельного ранения Александра I. К чему я вспомнил, не знаю, но вспомнил.

Первое упоминание о Манычской (Моноцком городке) относится к 1592-3 гг. Как и другие донские городки, он был упомянут в турецких жалобах русскому царю. На престоле, напомню, сидел тогда сын Ивана Грозного - Федор Иоанович под присмотром тестя - Бориса Годунова.  В пустую жалобы были.
Кто основал городок, неизвестно. Бродили здесь черкасские станы, селились донцы, запорожцы. 
Потом  Петр проплывал здесь, двигаясь к Азову, адмирал Крюйс атлас Дона с притоками составлял, и многие государственные мужи и историки побывали. Все определяли Моноцкий городок на правом берегу Дона.
Это мы на левом берегу, в центре станицы Манычской, ниже впадения Маныча.

А первоначально городок был на правом, выше впадения Маныча. Там, где редкие деревья разбросаны по займищу. А если вы различите серповидную возвышенность, отмеченную редкими деревьями, то это Гостиная гора. Название сохранилось с древнего времени. Это место не затоплялось даже в сильные паводки. Здесь останавливались на отдых караваны, идущие с востока на запад и обратно. Вероятно, что здесь была пристань.

Еще ближе. И первая  деревянная Параскева там стояла с 1748 г. Искал причины, по которым станичники в начале 19-го века вдруг начали переселяться на левый берег. Известный донской историк И.М. Сулин пишет: «С 1801 года  станица в продолжение четырех лет переселялась на настоящее место. По словам старожилов, теснота места, которое с каждым годом все уменьшалось вследствие обвалов берегов Дона, и расположенные по другую сторону его пашни и сенокосы принудили жителей для исполнения полевых работ часто переправляться через Дон, а затем в видах удобства и совсем перекочевать туда» Согласно А.А. Кириллову, перенесенную церковь освятили в 1805 г.

Я сколько ни разглядывал правый берег, нет там обрывов. И с точки зрения разливов, что междуречье Дона и Аксая, что долина Маныча, как говорят, хрен редьки не слаще. Но были, наверное, и другие причины. 
Более правдоподобную версию появления поселения на левом берегу можно прочитать в выписке из жалобы Хоперскому розыскному начальнику, датированную 10 декабря 1797 года. Ее содержание заключается в том, что «казаки Маноцкой станицы бегут на левую сторону Дона, где строят дома и живут там, укрываясь от несения налоговых тягот, сиденки и выделения подвод для нужд станичников. Казаки станицы (правой стороны Дона) не требуют их возврата на прежнее место, но повинности  перебежавшие казаки нести должны».
В 1776 году в Войсковую канцелярию поступает наряду с другими прошение от казаков Манычской станицы, которые пишут, что испытывают в «хлебопашестве крайнюю нужду» и просят войсковое правительство «дозволить им хлебопашество и скот иметь на Кубанской стороне Дона». Такое разрешение было получено, но с условием, что «караул против прежнего содержали тамо преумножением».
Ясно, что причин для переселения на левый берег было немало, и были они разные. Нельзя не учитывать того, что левая сторона Дона была более опасна угрозой набегов с юга. И переселение стало возможно после устранения этой угрозы.

В 17-м веке - времени наибольшей конфронтации между азовцами (турками) и донцами, Моноцкий городок как минимум три раза разорялся. Два раза, в 1619-20гг. и в 1625 г., то есть до Азовского сидения. И один раз, особо жестко, в 1643 г., - сразу после.
У В.Н. Королева нашел такое описание: 22.IV.1643г. «ночью, часа за два до света», под Маныч пришли из Азова «с огненным боем» «человек с сем сот и болш [и]» конных и пеших «турских [и крымских], и ногайских людей, и янычен», а также горских и темрюцких черкесов, городок взяли, «раззорили без остатка» и сожгли, «и данских Козаков побили, а иных поймали [в полон и] козачей ясырь, баб и ребят, взяли, и лошеди и коровы отог [нали]». После разорения Маныча неприятели пошли к Азову по правой стороне Дона, но «на Тузлове у Каменева броду, от Монастырского острова в полуднище, а от Манацкого [город]ка в полуторе днище», их догнал отряд казаков «с Монастырского острову и с Черкаского городка человек с четыреста и болши», и в бою удалось отбить «человек с тритцать и болше» захваченных казаков, «баб и ребят» и около 50 лошадей и коров.
Не скучно жили.
Черкасский городок, где-то там ниже по течению, недалеко. Казаки обоих городков часто действовали сообща. Например  известно, что казаки из Черкасского и Манычского городков отказались участвовать в легендарном Азавском сидении (1637-1642гг.) "...Мы де за камень не хотим умереть, мы де умрем за свои щепки...". По крайней мере присоединились к "сидению" они позже остальных.

Стоит вернуться к тем фото, на которых видно впадение Маныча в Дон. Если взять на себя труд составить рейтинг самых рыбных мест на Дону, то начинать надо со Стрелки и Пьяного рынка, исторических рыбацких мест у впадения Маныча. Вот  что пишет Валерий Нагорный  в своей книге "Страницы истории станицы Манычской":
Самым обильным местом весеннего лова являлся Пьяный рынок и Стрелка. С наступлением разлива, когда вода в Дону поднималась, она шла вверх по Манычу. С началом спада вода в Дону понижалась, и в Маныче начиналось обратное течение. Рыба то поднималась с течением на нерест, то «скатывалась» с уходящей водой после нереста. С левого берега поймы Маныча проходит полуостров Стрелка и доходит до левого берега русла реки Маныч, всего метров на 150 от высокого правого берега. Выше Стрелки образуется огромный водоём с большими Западенским и Шахаевским лиманами и малыми озерами, широкой, до трех километров, Манычской поймой. Стрелка и берега образуют горловину с движением воды и, стало быть, рыбы. Правый берег и пойма Маныча от Стрелки и выше, включая речку Хомутец, образуют так называемый Пьяный рынок. Тут-то и ждут рыбаки рыбу. С появлением воды сюда привозили подводами лодки, снасти, соль, посуду и всё необходимое для солки рыбы.
Ловили вентерями, волокушами, сетями в большом количестве всевозможную рыбу. На берегу с шалашами для жилья под навесами засаливали её в бочонках. Сюда же приезжали отовсюду: из городов, степных деревень и хуторов - покупатели прасолы. День и ночь шла бойкая торговля. И, конечно, много причин возникало, чтобы выпить. Пили за хороший улов, за дёшево купленную и хорошего качества рыбу, чтобы согреться. Мало ли за что ещё можно выпить? За это и прозвали место Пьяным рынком .

Бывая в Манычской, я всегда прихожу к Древлеправославной церкви. Это одна из трех древлеправославных церквей в нашем крае. 

История древлеправославия в Манычской заслуживает отдельного исследования. Мне удалось узнать, что с 1687 г. здесь обосновался один из идеологов донского раскола поп Самойла. С тех пор хранят часть станичников  верность своему выбору. 
Поразил тот факт, что в церкви Святой Параскевы  до 30-х годов 20-го века молились как провославные, так и староверы. Храм был общим! Настоящий раскол произошел уже при советской власти.

Когда-то в станицу регулярно ходили "Ракеты" из Ростова и Волгодонска. Теперь пристань используется только рыбаками.

Наблюдал за ними и вспоминал описание манычской рыбалки из уже упомянутой книги Валерия Нагорного.
Наиболее уловистыми на Дону являлись места от устья Дона до устья реки Маныч.
Рыбная ловля имела три основных периода: зимняя -межевая, весенняя и летняя.
Зимняя - межевая, начиналась с первого дня прочного ледостава. Имел место артельный лов волокушей и сетями подо льдом. Широко распространён был любительский лов. Ставили подпуска на язя, сулу, головля, а сетки - на всякую рыбу. Делали на льду будки из снега и льда. Тут же стояла кроватка для отдыха, скамеечка у лунки. Некоторые промышляли ночным ловом, для этого пользовались источником света - лампой, фонарём, свечой, ловили удочками. Рыбу зимнего улова употребляли преимущественно
свежей. Солили мало.
Весенний лов начинался по вскрытию рек. Все тони на Дону и озера принадлежали станичному правлению, а оно продавало их богатым казакам, которые нанимали ватагу из 4-6 человек и ловили своими волокушами, сетями, вентерями. Пойманная рыба по весенней холодной воде считалась самой ценной и вкусной, ее солили непоркой («колодою») и сушили на богунах, под навесом. Крупную рыбу пластали по кабарге (спине) или карбули (прорезали узкими полосками поперек рыбины). Умело просоленная сушеная рыба переливалась собственным жиром и светилась.
Весенняя ловля продолжалась до второй половины мая, до начала икрометания. С наступлением нереста все рыбаки без предупреждения властей повсеместно прекращали лов, мыли снасти и просушивали волокуши, сетки на таганах, вентеря - врастяжку.
Собрав все снасти после просушки, рыбаки уезжали домой на весь период нереста и на месяц после. В период весеннего лова шли в большом количестве сельдь - «оселедец», чехонь, шемая, рыбец. Часть сельди, шемаи, чехони, рыбца через 12 дней после засола в чанах и бочонках вымывали, провяливали и коптили. Всю рыбу весеннего улова (чебака, сазана, сулу) пластали, солили на корень и хранили или сбывали на рынке. Красную рыбу ловили в Дону специальными снастями -вандами, которые плели из таловой лозы, завозили на лодке с грузом и опускали под порожек на канате, тоже сплетённом из таловой лозы. Пойманную таким образом белугу, севрюгу, осетра и стерлядь солили иначе. У каждой крупной рыбы спину отделяют от брюха. Первая даёт балык, вторая - тешу . Чисто вымыв, ее клали в длинные корыта, посыпали крупной солью с селитрой и втирали до появления пены, затем оставляли суток на 12 в зависимости от температуры воздуха: при жаркой погоде - меньше 12 дней, при прохладной - больше. По истечении нужного срока рыбу выламывали (выбирали) из посуды, выполаскивали, вешали в тени на жердях. «Кабарожного» крупного сазана, разрубив ему голову, разрезали по кабарге к хвосту, пластали, выбрав внутренности, солили крупной солью с селитрой .
Манычские рыбаки способ посола рыбы определяли по названию месяца. Январь, февраль, март, апрель, сентябрь, октябрь, ноябрь, декабрь, т.е. каждый месяц с буквой «р», солили «колодою», кроме крупной, всю рыбу, а в июне, июле, августе солили пластом крупную и среднюю.
Вид с манычской пристани на Дону.

В 1933 г. была построена плотина Усть-Манычского водохранилища. И станица стала еще и портом. 

Но это в прошлом. Фото старое. Наверное и ржавых кораблей уже не найти.

Известно, что в 1904 г. силами жителей станицы на средства богатых овцеводов была построена дамба с 4-мя деревянными мостами. После этого разливы Дона и Маныча перестали быть страшны для жителей станицы. Сохранилось единственное фото этой дамбы.

Но гораздо интереснее существование на левом берегу Дона с незапамятных времен  соляного тракта. Это была насыпь, тянувшаяся на многие километры и соединявшая казачьи станицы во времена разливов Дона. Я давно хочу найти следы этого тракта, и жилые кварталы Манычской станицы- это одно из мест, где я надеялся что-то найти.

Ходил, спрашивал у жителей. Но нет, все они вспоминали, что существующую дамбу построили в 60-х для защиты рисовых чеков. До этого на месте дамбы у людей были огороды. Людям выплатили компенсации, и они остались жить у дамбы.

Вот эти чеки, сразу за станицей.

Вероятно, огромная дамба, тянущаяся от Черюмкина до Багаевской, скрыла и соляной тракт, и дамбу 1904 г.
А огороды были и будут.

Цитирую Валерия Нагорного.
К началу XX века станица Манычская была уже довольно процветающим населенным пунктом. Каждый год здесь проводились ярмарки, на которые съезжалась огромная масса людей. И как говорили некоторые старожилы, на одну из них приезжал сам царевич. К ярмаркам готовились очень тщательно: приводили в порядок дворы, улицы, малярили, красили. А уж товаров на них было и не перечесть. Можно было купить все, что душе угодно: от гвоздей до волов. Не забывали в этот день и о детях, для них готовили карусели, качели, причем раскрашивали в такие яркие и забавные тона, что и взрослому хотелось непременно взглянуть на «этакую диковину».

Приезжали не только те, кому нужно было продать и купить, но и прибывали семьями, как на праздник, одетые в лучшие свои одежды. В центре площади не переставала кружить карусель, звучали песни и танцевальная музыка к удовольствию многочисленных детей, молодёжи и престарелых. Вездесущие цыгане, чтобы заработать, веселили окружающих и зевак танцами, песнями, гаданиями, обещаниями сказать только правду. Цыгане-мужчины навязывали свои изделия: буравчики, удила, нарядные уздечки, наборы украшений на сбрую, тяпки, серпы. Детишки получали от родителей гостинцы , красиво оформленные сладости : длинные, обвитые лентами из цветной бумаги и махорчиками на концах конфеты , леденцовые фигурки дутых лошадок, рыбок, петушков, медовые пряники, да мало ли что ещё . Рядом стояли дубовые бочонки с искромётным и шипучим вином приезжавших сюда ажиновцев, кудиновцев, бессергеневцев, цимлянцев.
Казачки в белых фартуках зазывали: «Кому горячих пирожков с рыбой, капустой?» Фотографы приглашали нарядных семейных сфотографироваться на память.
Гвоздем таких мероприятий были, конечно, скачки. Их ждали с особым нетерпением. 

Каждый год на масленицу целую неделю длились торжества, скачки, на которых казаки, особенно молодые, показывали перед всей собравшейся станицей искусство владения конём и оружием. Приезжали семьями на санях, подводах. Заранее всё готовилось. Казаки на скаку рубили лозу саблей, поражали мишень пикой. Скакали, стоя на коне. Бросали вперед шапку, уздечку, а потом навсем скаку подхватывали её с земли. В конце масленицы проводились скачки на малые и большие расстояния, проверяя лошадей на быстроту и выносливость.

Еще отрывок из книги В. Нагорного.
Когда сооружался храм, то все население казачьего юрта «от мала до велика» принимало активное участие в его возведении. Помогали, кто чем мог. Семья Извощиковых шила одежды, люди отдавали деньги, сами мешали раствор, клали кирпич, рыли фундамент, разгружали кирпич, доски и т.д. День и ночь не прекращались работы. Телега за телегой доставлялись стройматериалы. Благодаря мостам, ведущим к станице, построенным на народные средства, работа не прекращалась и во время большого разлива Дона и Маныча. Несмотря на то, что часть жителей станицы были старообрядцами, людей объединяла вера.

Святая Параскева Пятница считается покровительницей семьи. "Бабья заступница" как говорили казаки. А еще Святая Параскева, конечно неофициально, считается наследницей древнего славянского божества Мокоши. Покровительницы домашнего хозяйства и всего женского.

Об одном, бывая в Манычской, никогда не забываю.
Гроссталинград. Часть первая. Встречи в степи.

Гроссталинград. Часть вторая. Операция "Дон". Край братских могил.

И для отдыха:
Клуб.

Куренек