Страшные домики тетки-заики.

Миус-фронт. Эти памятные знаки стоят по линии наших позиций на протяжении десятков километров. А немецкие позиции - там на далеких холмах. Впервые немцы окопались там в октябре 1941г., во время короткой остановки перед броском на Таганрог и Ростов. 
Потом они вернутся сюда, выбитые из Ростова, и закрепятся на этих позициях, а наши будут их штурмовать, неся потери. Один из памятников тем событиям - Якорь,  видный на снимке.

Потом немцы вернутся сюда еще раз, в 1942-м., разбитые под Сталинградом и на Кавказе. И опять наши части будут атаковать эти холмы, и опять с тяжелыми потерями. Один из памятников тому- в Рясном.

И только в августе 1943-го, уже после Курской дуги, Миус-фронт будет окончательно прорван. А до этого много раз наши войска будут пытаться прорвать эту оборону на холмах, наступая через петляющее русло Миуса и открытые поля.

А немцы крепко засели на высотах, держа под контролем все подступы к ним. 

А под холмами, в низине, невидимые для нашей артиллерии, стояли доты с пулеметами. Вот эти доты мы поехали искать.
Мне навсегда запомнился эпизод из второй части романа Виктора Петровича Астафьева "Плацдарм"
"Он достиг немецкой траншеи, по вымоине дополз до хода сообщения, спрыгнул в него, двинулся с винтовкой наизготовку, чувствуя, что обошел пулеметное гнездо с тыла, свалился туда, где никто его не ждет.  Командиришко тут, видать, зеленый или самонадеянный. «Балочки, низинки, всякую воронку, глины комок надо доглядывать, закрывать, господин хороший! Закрывать-закрыва-а-ать!» — будто детскую считалку шепотом говорил Леха, бросками двигаясь к пулемету, по извилисто — по всем правилам копанной траншее. Совсем уже близко работающий пулемет, — эта цепная собака, тетка-заика — по окопному, фрицевскому прозванью. Слышно шипение перегретого ствола за изгибом траншеи, звон гильз, опадающих по скосу траншеи, из пулеметной ячейки, из кроличьей норки, как ее опять же называют фрицы, тащило дымом, окислой медью, и по тому, как сгущалось горячее шипение, как, захлебываясь, частил пулемет и россыпью, жиденько отвечали винтовки и автоматы нашей пехоты, да как-то по-киношному, будто семечки выплевывая, сыпал шелуху пулек «максимко», Леха догадался: наших прижали к земле. Да и как не прижмут? Немецкий пулемет М-42, — дроворуб этот, одновременно станковый и ручной, легко переносимый, с быстро меняемым стволом, в ленте пятьсот патронов — это супротив сорока шести «Дегтярева» и сотни или двух прославленного «максимушки», 
Я достаточно уверен, что и здесь, на Миусе, как и на Днепре, описанном в романе, немецкие пулеметы были одной из больших  наших бед. 
Первый дот на нашем пути - на берегу Миуса у села Крынка.

Вероятно, этот дот прикрывал мост через Миус. Он был частью линии обороны, от которой остался сложный рисунок окопов, уходящий в обе стороны от дота.

А дот на самой кромке крутого берега реки.

Прямо от двери дота 

идут ступени к воде.

Все доты, которые мы нашли, построены по разным проектам и из разных материалов, но имеют три амбразуры, обеспечивающие угол обстрела около 90 градусов. (это на глаз)

За годы дот просел, и амбразуры, несшие когда-то смерть, опустились ниже уровня земли.

Немцы нашли качественный кирпич для строительства дота. Вероятно, разобрав какую- нибудь усадьбу поблизости.

А на бетонных стенках еще видны отпечатки досок опалубки.

В окрестностях дота мы нашли странную армированную трубу, уходящую в землю. Сделанную из легкого бетона. Вероятно, вентиляция дота или блиндажа. Любили комфорт. 

Следующий дот на нашем маршруте в Кучеровке.

Он целиком бетонный. Но конфигурация та же. Замкнутый контур, задняя дверь и три амбразуры. Этот дот прикрывал правый фланг немецкого узла обороны на горе Черный ворон.

Перед дотом ровная, хорошо видимая для стрельбы пойма Миуса.

Три амбразуры.

Кто-то смотрел в эту амбразуру, сжимая раскаленный Maschinengewehr,

а кто-то бежал к доту с трехлинейкой, рассчитывая упасть за секунду до того, как пулеметчик возьмет его на прицел. 

Искатели не оставляют без внимания этот район, у дота мы нашли брошенную ими немецкую гильзу от "ракетницы". Даже маркировка сохранилась.

Следующий дот в поселке Берестовский. Он был значительно выдвинут от линии холмов к берегу Миуса и держал под прицелом большую плоскую территорию на другом берегу.

Дот плохо сохранился, судя по изогнутым прутьям арматуры был подорван. Задней стены и крыши нет совсем. (Были ли?)

Но те же три амбразуры. Кто-то заложил их пластушкой и сделал легкую кровлю над бетонной конструкцией. Проводит здесь время?
Так дот выглядит спереди.

Кроме этих трех дотов мы с трудом, но отыскали некое полуподземное бетонное сооружение у села Рясное, которую принято считать немецким дотом. Но мы в этом не уверены, и я выставлять его здесь не буду. Есть так же отрывочные сведения о доте севернее Алексеевского леса, но мы его не нашли.
Такая экскурсия по храмам смерти. Буду благодарен за любую дополнительную информацию о дотах и укреплениях на Миус-фронте.
И в заключение - еще один отрывок из романа "Прокляты и убиты"
"И все-таки не самолеты были в этой битве главным решающим оружием, и даже не минометы, с хряском ломающие и подбрасывающие тальники на островах и на берегу. Самым страшным оказались пулеметы, легкие в переноске, скорострельные эмкашки с лентой в пятьсот патронов. Они все заранее пристреляны и теперь, будто из узких горлышек брандспойтов, поливали берег, остров, реку, в которой кишело месиво из людей. Старые и молодые, сознательные и несознательные, добровольцы и военкоматамимобилизованные, штрафники и гвардейцы, русские и нерусские — все они кричали одни и те же слова: «Мама! Божечка! Боже!» и «Караул!», «Помогите!..» А  пулеметы секли их и секли, поливали разноцветными смертельными струйками. Хватаясь друг за друга, раненые и нетронутые пулями люди связками уходили под воду, река бугрилась, пузырясь, содрогалась от человеческих судорог, пенилась красными бурунами."

На Миус-фронте. Наши дни.